Холодные тени - стр. 38
– Что же теперь будет?
Ответил внезапно другой полицейский – тот, что до сих пор стоял за спиной у первого. Он выглядел более доброжелательным.
– В связи с тем, что ваш сын несовершеннолетний, да к тому же нездоров, вероятнее всего, ему не будут предъявлять обвинение. Хотя, безусловно, назначат обследование и дополнительные занятия с психологом. Нашим психологом. – Последние слова полицейский выделил голосом, но Тимофей отметил это машинально.
«Обвинение» – вот слово, о которое он споткнулся. Слово, настолько невероятное и нелепое, что поначалу Тимофей пропустил его мимо ушей. Не сразу понял, о чем говорит полицейский.
«Вашему сыну не будут предъявлять обвинение»…
– Обвинение? – хрипло повторил Тимофей. – Вы… Вы что, хотите сказать, что это я убил Штефана?
24
Увидев Тимофея, входящего в дом в сопровождении женщины в годах и девушки помладше Габриэлы, Вероника удивленно округлила глаза. Если план и был таким – ее в него никто не посвящал.
Со всех сторон зазвучала немецкая речь. Планшет был у Габриэлы, и Вероника не могла понять ничего. Поэтому она тихонько приблизилась к Тимофею, которого усадили на диван, села рядом и спросила:
– Тиша, ты чего натворил?
– Познакомился с Брюнхильдой, – отозвался тот, с грустью осматривая разорванный рукав. – Скажи, ты умеешь шить?
– И не надейся, – заявила Вероника.
– Ясно. Что-нибудь нашла?
– Смотря что тебе интересно. Брю, как я поняла, натура быстро увлекающаяся и быстро остывающая. Она пробовала себя в рисовании, лепке, музыке…
– Ты видела ее работы?
– Одну статуэтку.
– Насколько она плоха по шкале от одного до десяти, где десять – статуя Давида?
– Не знаю… – задумалась Вероника. – Шесть?..
– Не так плохо.
– И что это для тебя значит?
– Значит, что у нее могут быть завистники по художественной части. Кто-то, кого она обошла в конкурсе или вроде того.
– Блин…
– Не расстраивайся. Думать – это моя работа.
Вероника в шутку замахнулась, но тут же опустила руку.
– Прибила бы! Но тебя, я смотрю, уже. Это, кстати, она? Брю?
Девушка с взволнованным лицом и чуть курносым носом приближалась к дивану со стороны кухни. В руках она держала аптечку.
– Симпатичная, – решила Вероника.
Она отметила несомненное сходство между двумя сестрами (Габриэла разговаривала о чем-то с мамой на повышенных тонах). Но если вся Габриэла, казалось, была на поверхности и не таила никаких секретов, то Брю производила впечатление девушки, глубоко погруженной в свой внутренний мир.
Не посмотрев на Веронику, Брю опустилась на корточки рядом с Тимофеем. Открыла аптечку и достала оттуда пластиковый пузырек. Тимофей, внимательно выслушав ее лепет, забрал пузырек и спрыснул ссадину, видневшуюся в прорехе рукава. От перевязки решительно отказался. Вероника фыркнула, вспомнив насыщенное детство в Энске. Вряд ли Брю знает, что это такое – носиться по пустырям и заброшкам, будучи с ног до головы покрытым царапинами. Для Тимофея и сейчас подобная ссадина – ерунда, перекисью он воспользовался, вероятно, только из вежливости. Вот спортивного костюма ему жаль, это точно. Тиша не из тех, кто обожает шопинг.