Холодные сердца - стр. 28
Мэг и Бетан вопросительно подняли брови и переглянулись, глядя на эту парочку. А из сада доносился громкий смех взрослых, которые сидели, нежась в лучах вечернего солнца.
– Ну, – сказала Бет, – не все, как ты, считают маму такой ужасной, между прочим.
– Я не считаю ее ужасной. Я просто считаю, что она больна.
Бет фыркнула.
– Она эксцентричная, только и всего.
– Гм…
– Если начистоту, то да, она больна, – рассмеялась Бет. – Но она милая, у нее так много энергии, она очень добропорядочная. Она хочет как лучше.
– Она не хочет как лучше. Знаешь, с тех пор как я приехала, она еще ни разу не спросила меня о моей работе. Даже не заметила, что я подстриглась.
– Может она сердится, что ты уехала из дома?
– Ну ведь это ненормально, ты так не считаешь? Что это за мать, которая злится на то, что ее двадцатилетний ребенок уехал из дома?
– Хорошо, возможно, она сердится из-за того, что ты уехала именно в Лондон?
– А при чем здесь Лондон? Половина подростков из этой деревни в итоге оказывается в Лондоне. Так поступают все нормальные люди. А как дела с Ризом?
– С Ризом?
– Ну, она ведет себя так, словно махнула на него рукой. Даже не заставила его спуститься к обеду. Как будто ей все равно.
– Она пыталась, я слышала. Он просто отказался спуститься.
– Но если бы это был мой ребенок, я бы не смогла спокойно сидеть за столом с этими малознакомыми людьми и болтать про охоту за яйцами, словно ничего не случилось. Я бы насильно притащила его вниз. Я хочу сказать, что он сегодня еще даже не ел. А сейчас, – Мэг взглянула на часы, – сейчас уже почти семь. Почти семь часов, а она сидит там, достает своей болтовней какую-то женщину, с которой едва знакома, а ее сын весь день предоставлен сам себе, а она даже ни разу не поинтересовалась, как он там. – Мэган сердито встала и направилась в дом. – Пойду, сделаю ему сэндвич, – добавила она.
Она положила ломтики холодной баранины, политые мятным соусом, между двумя толстыми кусочками хлеба с маком и густо намазала майонезом, потом нашла пакетик чипсов и банку колы и поставила все это на поднос. Она испытывала ярость из-за того, что ей приходится исполнять роль матери, в то время как настоящая мать сидит и пьет красное вино, наслаждаясь вниманием новоиспеченного и ничего не подозревающего «обожателя». Мэг шла по дому, ежась от вида картонных коробок, выстроившихся на каждой лестничной ступеньке и заполонивших прихожую, от груды почтовых конвертов, рисунков, ожидающих своей очереди, чтобы занять место на стене, и грязного белья. Создавалось впечатление, что все эти предметы хотели донести до места назначения, но почему-то бросили на полпути. Повсюду царил хаос. Все, кто попадал в дом Бердов, за исключением Вики и Тима, восторгались и ворковали об очаровании этого места: «Так уютно! Так гостеприимно!» Но они не замечали правду, которая заключалась в том, что этот дом представлял собой плод работы беспорядочной мысли, которая все сопутствующие этому хаосу факторы воспринимала как должное.