Холодные объятия - стр. 43

Под покровом душевной боли глубоко во мне разлилась палящая жажда. Я чувствовала ее в каждой клеточке, даже на кончиках зубов. И тотчас возникло непреодолимое желание утолить ее, подогреваемое распаленными чувствами.

Ступив на подъездную аллею, я со злостью вытерла щеки. Стражи все еще толпились у парадных дверей – в своем истинном обличье, со сложенными на спине крыльями, – но никто не обратил на меня внимания, когда я прошмыгнула мимо. Я не видела их души, но ощущала вкус их чистоты. На какое-то мгновение я позволила себе представить, как тепло этих душ стекает вниз по горлу, облегчая холодную боль от слов Рота. Мне ничего не стоило полакомиться чьей-нибудь душой. Стражи не доверяли мне, но и не ожидали, что я могу неожиданно напасть на кого-то из них. И, распробовав одну душу, я бы уже не остановилась…

Я прогнала эти мысли прочь, с ужасом осознавая, что застыла на месте. Я стояла у лестницы и смотрела на поникшую златовласую голову Зейна, и мой рот наполнялся слюной. От зверского желания исполнить сладкую фантазию желудок свело судорогой.

Он уперся локтями в колени, поднял голову и уже в следующее мгновение был на ногах, раскидывая руки в стороны.

– Лейла?

– Я устала. – Мой голос даже мне показался странным. Слишком напряженным, слишком сдержанным. Сейчас я не могла находиться рядом с Зейном, как и с кем-либо еще. – Я пойду… спать.

Блеск его кожи потускнел, когда он повернулся и последовал за мной в дом, тихо притворив дверь. Верхний свет в холле был погашен, и только лампы небольших настенных светильников разбрасывали мягкое свечение по всей поверхности пола. Из гостиной доносился голос Жасмин, и я ускорила шаг. Каждая ступенька лестницы давалась мне с трудом, высасывая последние силы. На лестничной площадке второго этажа я уже была готова без чувств рухнуть на руки Зейна.

Зейн встал передо мной, загораживая дверь спальни.

– Поговори со мной.

Медленно я подняла взгляд. Не знаю, что он увидел в моем лице, но его рука потянулась ко мне. Я отступила назад, избегая его прикосновения – в таком состоянии я могла наломать дров, чего не простила бы себе до конца дней. С гулко бьющимся сердцем, я покачала головой.

– Я не хочу говорить.

Он склонил голову набок.

– Ты неважно выглядишь.

У меня перехватило дыхание.

Зейн стиснул зубы.

– Он причинил тебе боль?

– Нет, – выдавила я через силу, шумно выдыхая через нос.

– Я не имею в виду физически. Он обидел?..

– Я не могу сейчас об этом говорить. Пожалуйста, – прошептала я, и в его округлившихся глазах промелькнуло понимание. – Мне нужно побыть одной.