Холодное пламя Эригона - стр. 49
Он не собирался инициировать конфронтацию на борту транспортного корабля, пока к тому его не вынудит Али, или кто-то из подчиненных ему ганианцев.
Глава 3.
Эригон. Северное полушарие…
Удача вновь улыбнулась двум археологам только спустя сутки после обследования пещеры, когда специально оборудованный вездеход пробил в толще ледниковых масс еще сто тридцать километров тоннеля.
Через каждые двадцать километров они останавливали машину, чтобы дать подзарядиться накопителям устройств накачки инфракрасных лазеров и без помех исследовать прилегающие к тоннелю массы льда.
Здесь на первый план выступали личные способности Александра.
Кирсанов, до этого знакомый с мнемоническим восприятием лишь на уровне теории, не уставал поражаться увиденному. Трегалин специально сформировал отдельный информационный канал, позволявший Ивану Андреевичу наблюдать процесс сканирования в реальном времени, что называется видеть мир «глазами мнемоника». Благодаря набору кибермодулей, размещенных в гнездах дополнительных имплантов (их у Александра было пять), на зрительный нерв Трегалина выводились данные, полученные от сканеров, то есть, информация, прошедшая предварительную обработку в кибермодулях, визуализировалась рассудком человека.
Для Кирсанова, не знакомого с конкретными приемами мнемонического сканирования, поначалу внешние проявления процесса выглядели не очень-то впечатляющими. Александр выходил из вездехода и останавливался, обычно в десятке метров от машины. Затем он просто закрывал глаза, и некоторое время стоял неподвижно.
Со стороны могло показаться, что он вообще ничего не делает, но на самом деле разум Трегалина напряженно работал.
Перед внутренним взором Александра при каждой остановке открывалась новая, не похожая на предыдущие, динамически изменяющаяся во времени картина: основная масса льда, со всех сторон окружающая пробитый лазерами вездехода тоннель, выглядела как серый фон, в глубинах которого, то ближе, то дальше постепенно проступали замысловатые контуры трещин. Некоторые, остающиеся холодными, виднелись едва-едва, иные, по которым от поверхности планетарной коры поднимались токи теплого воздуха, проявлялись ярче, – они либо пульсировали, либо текли, плавно меняя интенсивность своей окраски.
Таким же образом в видении Александра проявлялись естественные подледные пещеры, озера талой воды, ручьи, и любые вкрапления в лед. Обычно пласты льда содержали разный процент примесей и вкраплений в виде различных по размерам камней, реже – прослоек песка, и даже тонкого налета органики. Каждый предмет или прослойка имели свою, отличающуюся от общего фона температуру, и, благодаря таким термальным перепадам, Александр мог фиксировать внутреннюю структур ледника на десятки километров в объеме полусферы: внизу «под ногами» он воспринимал неровный рельеф планетарной коры, который, в ощущениях мнемоника, имел неравномерную опалесцирующую окраску, словно под тонким слоем льда «дышала» теплом сама планета, четко обозначая недоступный обычным датчикам ландшафт…