Холодное блюдо мести - стр. 7
– Выкладывай, что стряслось? – спросил он капитана, нисколько, казалось, не смущаясь своего полуобнаженного и растрепанного вида.
– Товарищ Верховный, – уже ровным голосом начал докладывать тот, полчаса назад со стороны Украины подвергся массированному ракетному налету город Белгород. По первичным данным по городу было выпущено не менее пятнадцати баллистических ракет класса «Точка-У». Имеются жертвы, количество которых пока точно не выяснено. В городе наблюдаются массовые возгорания. Повышение радиоактивного фона не наблюдается.
Где-то сзади тихонько пискнула в кулачок Вероника.
– Т-а-а-к, – растянул диктатор. – Дождались, мать их… У тебя всё? – устало опустил плечи Валерий Васильевич.
– Так, точно, – козырнул капитан.
– Машину мне, – буркнул Афанасьев, ища глазами стул, на который вчера вечером положил свою одежду.
– Машина уже ждет вас у подъезда, – отчеканил адъютант.
– Ступай, я сейчас спущусь, – кивнул ему, а заодно и Веронике, чтобы та проводила гонца.
Когда за капитаном закрылась входная дверь, он провел рукой по лицу, снимая остатки сна, и простонав не столько от артрита в суставах, сколько от очередного удара судьбы, привстал с дивана и начал одеваться. Проводив адъютанта, Вероника вернулась в комнату.
– Что же теперь будет, Валера? – тихо спросила она, подойдя сзади и приобнимая его за плечи, в то время как он застегивал пуговицы на рубашке.
Он посопел, но оборачиваться не стал, продолжая свое дело.
– Завтракать будешь? – спросила она, не дождавшись ответа на свой предыдущий вопрос.
Афанасьев повернулся к ней всем корпусом и, заглядывая в самую глубину глаз любящей женщины, произнес извиняющимся голосом:
– Спасибо, Вера, но сейчас не могу. Тороплюсь.
– Я заверну тебе бутерброды? – просительным тоном обратилась она.
Он не хотел напрасно обижать ее отказом, поэтому просто кивнул и потянулся за кителем. Вероника упорхнула на кухню и там принялась стучать ножом по разделочной доске, нарезая хлеб и колбасу. Уже в прихожей, когда он, кряхтя, надевал туфли, она вновь подошла к нему со свертком в руках, опять обращаясь к нему чуть виноватым голосом:
– Извини, кофе сварить не успела.
– Ничего, Михайлов расстарается, – успокоил он любимую.
– Мне ждать тебя или ты сам позвонишь? – спросила она, заглядывая ему в глаза, как преданная собака.
– Позвоню, непременно позвоню, – откликнулся он, принимая сверток с бутербродами, но вдруг остановился, будто вспоминая, что-то важное.
Решительно положил сверток на тумбочку, что стояла в прихожей, затем резко привлек, почти рывком, к себе женщину и, стиснув ее в объятиях, впился своими губами в ее мягкие и чуть солоноватые губы. Она всем телом приникла к нему, вжимаясь в его все еще крепкий торс, одновременно отвечая на его страстный порыв. Они постояли так, где-то с полминуты, затем он все так же решительно отпрянул от нее и, не говоря больше ни слова, повернулся к ней спиной, схватив сверток, а потом рванул на себя незапертую входную дверь.