Холодная зона - стр. 32
Лийя сидела с застывшим лицом. Она была себе глубоко омерзительна в этот момент. Она ненавидела в себе все – от толстой (как она думала) попы, впечатанной в табуретку, до кончика носа, от тапок до синих противных резинок на косах. Она представлялась себе огромной, мерзкой вонючей глыбой, и больше всего ей хотелось бы раствориться, исчезнуть, никогда не существовать больше.
Но плакать нельзя. Ничего же особенного не происходит. Она опять разобиделась на пустяки, истеричка, нервная дура. На днях она читала книжку про Карину Тищенко, та была партизанкой в годы войны, ее поймали белые и пытали, а Карина все выдержала. Лийе очень нравилось читать про таких мужественных, волевых людей – тем более если это девочки, пусть старше нее. Но самой ей до таких людей как до неба. Она не то что пытки не сможет выдержать – она от каждого слова разнюнивается, ничего ей сказать нельзя.
Нет, она не будет рыдать! Она взрослый спокойный человек и вполне может разговаривать разумно.
– Но там же дают хорошее образование, – солидно сказала Лийя. Где-то она об этом слышала.
– Образование ты получишь и в школе, – отрезал папа. Паника накатила, Лийя замерла, вцепившись руками в табуретку. Она всегда так боялась, когда отец начинал говорить строго, мужским внушительным голосом.
– Нечего выпендриваться, – строго продолжил отец, – мы тебе сказали, будешь жить в семье, значит, будешь жить в семье.
Мать удовлетворенно кивнула. Поправила пышную светлую прическу. Села за стол. Лийя отстраненно подумала, что новый костюм матери очень удался. Всю одежду она проектировала сама и отдавала пошить девочкам. Не покупать же у других, когда у тебя собственное ателье. Синий жакет и юбка модных ломаных линий, большой вырез, в котором хорошо видны пышные груди и промежуток между ними.
Для Лийи вся одежда также шилась в ателье. А в коммуне, говорят, носят форму.
Лийя подумала, что ей удалось все-таки не разрыдаться. Может, она научится наконец владеть своими нервами.
– А мне интересно, – начала мать, – с каких это щей тебя решили направить в коммуну? Кто вообще это решил?
– У нас психолог была, из Детконтроля, – ответила Лийя, – она предложила.
– Ты что? – мать подозрительно сощурилась. – Рассказывала о нас с папой какие-то гадости?
– Нет! – оскорбилась девочка. – Нет, конечно…
– Я пойду, Верусь. – Отец поставил чашку в посудомоечную машину. – Мне уже одеваться надо.
Он чмокнул жену в щеку, бросил строгий взгляд на дочь и вышел. Лийя слезла с табуретки и шмыгнула было к двери, но окрик матери остановил ее.
– Куда?! Я еще с тобой не закончила. Ты, дрянь, выдумываешь о нас с папой всякие фантазии! Да тебе все завидуют! Мы вокруг тебя бегали с тех пор, как ты родилась! Ты даже в садик всего два года ходила! Мы тебя кормим, все лучшее тебе даем! Посмотри, какой у тебя велосипед! Одевают тебя, как королеву! Твоя Тая, между прочим, тебе завидует! Вот у нее родители – не дай бог! Вот ее родители тебя бы ремнем так драли, что задница синяя бы была!