Холодная война в «сердце Африки». СССР и конголезский кризис, 1960–1964 - стр. 68

. По свидетельству О. И. Нажесткина, очевидца сборов и отъезда, все было не так: «Всю ночь в осажденном здании [посольства] упаковывали и уничтожали документы. Яковлев был спокоен, деловит и не проявлял ни малейших признаков растерянности. Собранность посла передалась нам: все сотрудники организованно занимались подготовкой к эвакуации. Точно в назначенный час был спущен советский флаг, и мы заняли места в автомашинах. Ворота распахнулись – солдаты расступились, и кортеж направился в аэропорт»[325].

Конго оказалось для советских людей чужой и часто негостеприимной страной. Они нередко попадали в затруднительные ситуации, которые возникали по непонятным им причинам, и сталкивались с непредвиденными трудностями. Яковлев, похоже, выразил общее настроение оказавшихся в Конго соотечественников, спросив Дайяла, «что происходит в стране?». Вопрос был не из простых, и индиец переадресовал его советскому дипломату. Тот ответил, что «чрезвычайно озадачен»[326].

С Яковлевым в Конго случались конфузы. Однажды конголезские солдаты, вооруженные винтовками с примкнутыми штыками, ворвались в отель «Нью Стэнли» и задержали его как «коммунистического шпиона». Он оказался в компании еще двух «коммунистов» – Ральфа Банча и посла Израиля в Конго. Девлин, видевший, как пленных выводили из отеля, описывал сцену с иронией: «Банч и израильтянин знали, что благоразумие – мать доблести и быстро повиновались команде сесть в кузов армейского грузовика. Советский посол, который еще не оценил значимость этой стратагемы, громко протестовал по-английски. Он объявил, что является послом СССР, с миссией помогать бедным, униженным и угнетенным конголезским массам. К сожалению, он не говорил по-французски или на одном из африканских языков, а конголезские солдаты не понимали английского. Он отказался лезть в грузовик. Без лишней суеты солдаты схватили его и швырнули в кузов, словно мешок советской пшеницы»[327].

Советские медики и другие специалисты, работавшие в Восточной провинции, были немало озадачены оказанным им приемом. Некоторых из них без всяких видимых причин избили первые встречные конголезцы, для которых все белые в шортах были «ненавистными фламандцами»[328].

20 сентября советские самолеты, сданные в аренду правительству Лумумбы, приземлились в Каире на пути в СССР[329]. В отличие от самолетов советские грузовики остались в Конго и попали в руки мобутовской армии и полиции. Там машины подчас использовались так, как, наверное, не снилось даже в кошмарных снах тем, кто принимал решение об их отправке, – для репрессий против сторонников Лумумбы. Об одном таком эпизоде рассказал генеральный секретарь Союза трудящихся Конго Эдуард Мутомбо, который участвовал в работе V Всемирного конгресса профсоюзов в Москве в декабре 1961. «Убежденный сторонник Лумумбы» с горечью сообщил в беседе с советским профсоюзным функционером, что на автомобилях, переданных СССР правительству Лумумбы, «увозили на расстрел революционеров». Самого Мутомбо приезжали арестовывать на советском грузовике