Холодильник. Повесть - стр. 4
– А сейчас что?
– А сейчас она не хочет со мной разговаривать. И вот с мая эта хрень продолжается.
– Ну, понятно, – он потерял интерес к моему рассказу.
– А мне ж потом так хреново было, что я решил уехать на дачу и пожить там в одиночестве.
– И как? Помогло?
– Да просто всю неделю пробухал и ничего для себя не вынес. Всё ещё хуже стало.
Наконец мы добрались до бара. Поздоровались с барменом, заказали по пиву. Стали пить. Уныние, царившее в баре, можно было резать ножом. Тогда я захотел поиграть на гитаре.
– Ребят, тут начальство камеры поставило. Играть у нас теперь нельзя. Я-то не против, но просто меня потом из-за вас оштрафуют, – пролепетал бармен. Какая липовая отмазка. Зачем врать? Нельзя было сказать, как есть? Не хочешь слушать, так и скажи.
В каком-то полудрёме мы сидели за стойкой в ожидании заката. Иногда в бар кто-то заходил, но за стойкой никто не оставался. Все брали пиво с собой. Я водил пальцем по наружному кольцу пустого бокала и наблюдал за агониями мушек, угодивших в хмельное болото разлитого пива. Иногда тишину прерывали чьи-то короткие реплики, но они не находили поддержки, становясь либо риторическими вопросами, либо брошенными в пустоту фразами.
Когда вся эта тоска надоела даже солнцу, и оно начало скрываться за густым сосредоточением сосен, подсвечивая ярко-желтым светом дым фабричных сигар, мы заплатили за пиво и пошли в сторону двора.
Солнце окончательно уступило небо Луне и звездам, когда мы дошли до района. Вместе с темнотой пришёл холод, покрывший наши тела мурашками. Хотелось согреться. Мы уже собирались расходиться по домам, но я обратил внимание на старую, разбитую лавочку, на которой мы время от времени сидели. Это седалище почему-то всегда притягивало шумные компании молодых людей и считалась поистине культовым местом. Это говорит о большой удачливости, когда застаешь её незанятой. Скамейка обладала каким-то шармом и очень часто становилась местом пересечения чьих-то судеб. Можно было сесть на неё и ждать, когда новые интересные знакомства сами упадут тебе на голову. Можно было идти к ней, как к месту получения новой миссии в компьютерной игре. К тому же тем вечером она была будто специально подсвечена поломанным уличным фонарем, который был прикреплен к почему-то до сих пор деревянному столбу одним лишь проводом. Форменный театр. Он висел, как груша на дереве, и лил холодный направленный свет прямо на лавку. Просто нельзя было не обратить на неё внимания. Мы сели, расчехлили свои инструменты и стали делать музыку. Пальцы и горло стали согреваться, но нутро просто заледенело. Тогда и появился Арам.