Хоккенхаймская ведьма - стр. 44
Люди из магистрата и сам бургомистр рады такому раскладу не были, стояли с кислыми лицами. Да разве тут поспоришь?
– Святым отцам города Альк, ночью быть при осуждённых, исповедовать их и дать им причастие. На том всё. Трибунал свою работу закончил. Кавалер, добрый человек, проследите, чтобы приговор зачитали на рыночной площади и у главной кирхи города.
Да, простит нас Господь.
Люди стали расходиться, женщины завыли снова. И с новой силой. Их потащили в тюрьму. Приговор Волков забрал у писаря и передал Брюнхвальду, а сам поспешил поймать бургомистра, и поймав его сказал:
– Господин бургомистр, деньги мне принесите сегодня, мне нужно будет с трактирщиком рассчитаться.
Господин Гюнтериг кивнул невесело.
– И те десять монет, что обещали мне за содействие вашему писарю. Не забудьте.
Гюнтериг опять кивнул.
– И не забудьте, что к рассвету эшафот на площади должен быть готов. И чтобы лавки для святых отцов были.
На этот раз Гюнтериг даже не кивнул, только смотрел на Волкова, поджав губы.
– И не смотрите на меня так, вон на баб своих так смотрите,– зло говорил кавалер,– если бы не они, нас тут не было бы.
Господин бургомистр и на этот раз промолчал.
Он ещё не доехал до постоялого двора, как его догнал Брюнхвальд и заговорил сразу.
– Отчего попы вдову решили наказать?
Волков глянул на него удивлённо, но ничего не ответил.
– А вы знали, что вдову пороть собираются?– Продолжал ротмистр, видно этот вопрос не давал ему покоя.
– Нет, с чего мне знать, я ж не выношу приговоров.
– За что бабу бить будут, не понятно.
– Всё понятно, за блуд.
Волкову было понятно, а вот Брюнхвальду нет, он не соглашался.
– Так не замужем она.
– Карл, я не буду спорить, мне всё рано.
Они въехали во двор трактира, но видимо ротмистр не считал разговор законченным:
– Кнутом бить будут, да ещё два талера возьмут.
– Ничего, не обеднеет, сыр всегда людям нужен будет.
– И ещё у столба стоять весь день, на позоре.
– Карл, что вы хотите? – Волков слез с коня.
– Может попросить попов, чтобы изменили приговор?– Предложил Брюнхвальд.
– Вы в своём уме?– Волков стал пристально его разглядывать, – изменить приговор, да Максимилиан его уже на рынке прочёл, теперь у церкви читает, да и с чего бы попам менять приговор.
А-а, старый вы дурень, Брюнхвальд,– догадался кавалер,– вам что, приглянулась вдова?
– Причём здесь это,– бурчал ротмистр,– приговор не справедливый.
– А по мне так справедливый.
– Пять ударов кнутом по женской коже? Справедливо?
– Скажем Сычу, чтобы бил милостиво, чтобы не попортил кожу.
– А два талера?
– Карл, я целыми днями думаю о том, чем платить вашим людям и вам,– начинал злиться Волков,– и я даже представить боюсь, сколько ещё с меня попросит трактирщик за постой. И уж я, не задумываясь, возьму с вдовы два талера, а раз вы так за неё переживаете, отдайте эти пару монет сами.