Ходячие библиотеки - стр. 6
Что же до книг, то они выживали как могли: те, кто имел при себе ноги, перетащил себя и товарок в более безопасные места; те, кто остался, рано или поздно задумывались о том, чтобы предложить в обмен на заботу о своем состоянии буквально любые услуги рынку. Книги-компаньоны в наших хранилищах работали на белом рынке услуг, а книги, становившиеся моими целями – черному.
Собственно, для того, чтобы найти книгу, согласную на хранение информации о двойной бухгалтерии на своих страницах, обязательно следовало понимать, что́ толкало на этот путь: нужда, страх, искреннее сочувствие к тем, кто пытается взять больше от этого мира, ну и ощущение собственного права жить лучше. Разумеется, за счет других.
В любом случае это эгоцентричные и глубоко корыстные мотивы, и они плохо вязались с уровнем самопожертвования, только что продемонстрированным книгой, чьи скорбные останки покоились ныне на дне все еще крайне недовольной мною клетки. Книги… Они чем-то глубинно напоминают котов и знают о собственной ценности всегда немного больше, чем вы. Можете представить, чтобы какой-нибудь кот поджег себя, только чтобы его не прочли? Вот и я не могу.
Выбравшись на площадь, где остановилась наша странствующая библиотека, я, источая аромат горелой бумаги, обреченно примостилась в конец длинной очереди. Сегодня у нас стартовали классы для курсисток, так что очередь двигалась медленно и никого не следовало торопить.
– Ше, Люра! – позвала меня державшая за руку тянувшего ее вперед мальчика рыженькая воспитательница работного дома. – Спасибо за «То, как я стала лужей»! Квоуранн читает ее второй день! Первый раз ее вижу за книгой! Ты говорила, что есть второй том. Подготовишь?
– Да! – крикнула я. – Но его нужно заказывать из собрания Самоходной КиКи!
– Заказывай сейчас! Если Квоуранн опять заскучает, она может еще что-нибудь поджечь!
– Да считай, что уже сделано! Пошлем Шустрика!
Две ближайшие курсистки со мной поздоровались и поинтересовались моими делами. Я приветливо ответила, пожаловалась, получила несколько сочувственных советов, и разговор постепенно отвлекся от меня и сожженной книги, перекинувшись на одного парня. Рассказчица, прачка по профессии, в дни своей юности приложила его утюгом за слишком настойчивые ухаживания. Я слушала воспоминания, проверяя револьвер, ухмыляясь непонятливости ухажера и следя краем глаза, как стоит тент.
В летние деньки мы выносили легкие складные столы 3475-ПР-7343 на улицу, натягивая вокруг нашей старушки-библиотеки тент от рассеянных солнечных лучей и медленно опадающей из атмосферы пыли. Иногда столбы сами собой кренились, и я завела привычку проверять их взглядом всякий раз, когда проходила мимо.