Ходячие библиотеки - стр. 37
– Отличается от того, что вы считали ботинками, ружьями и местностью? – саркастически поинтересовалась я, прилаживая к его ботинкам хорду, чтобы я могла вести обоих.
Когда я закончила, ему стало даже не обязательно переставлять ноги – оставалось только держаться прямо.
– Да… на фронтире все… другое, – с сухим унынием признался он.
Я посмотрела на него с чувством, настолько близко находящимся к жалости, насколько это вообще возможно, учитывая его личность. Потом повернулась спиной и двинулась в путь. Он следовал за мной молча, и я, приняв как данность, что какое-то время, пока его тут не застрелят, нам придется провести вместе, все-таки спросила:
– Вы могли нанять частного сыскаря, он все принес бы вам на блюдечке. Зачем вы сами полезли сюда? Здесь же ничего для вас нет.
– Откуда мне знать? – Лица Майрота я не видела, но в его голосе точно угадывалась грустная улыбка. – Вы сказали, что я ищу тот поворот своей жизни, что разлучил меня с идеалами моей тетушки. Его за меня никто найти не сможет.
– И давно вы перестали общаться?
Он промолчал вопрос о том, с чего я это решила, я промолчала на это ответ. Он просто признал:
– Я не заметил, когда это произошло. Наверное, именно этот момент я и ищу. И ради него… – Он поднял голову, вглядевшись в затухающую над горизонтом зарю, и умолк, не договорив то, что и без того ясно. Он неуклюже напрягся и сделал несколько шагов в ботинках почти сам. – Моя тетушка посвятила науке и полевым исследованиям всю свою жизнь. Ее детство, юность, зрелость и старость прошли в местах, очень похожих на это.
– На фронтире? – уточнила я как можно осторожнее, чтобы мой собеседник не понял, что я подозреваю его тетушку как минимум в излишнем тщеславии, а как максимум – в археологии, ориентированной на черный рынок.
– В осколках Кристального моря.
Я хохотнула. Сказать по правде, многие, особенно когда в баре срочно требовалось доказать, почему город конкретного пьяницы лучше всех остальных городов мира, а в особенности соседнего точно такого же города, в качестве аргумента приводили теорию, что на самом деле ландшафты вокруг нас – это никакие не пустоши, а поверхность древнего Кристального моря, опоясывавшего мир разлома, полного гигантских кварцевых и аметистовых камней, чье существование до сих пор не доказано ни одним заслуживающим доверия документом.
Ни одним, если, правда, не брать в расчет поэмы аэдов вроде «Имени Хаоса», «Сотворителя Золотого» и диалогов нескольких философов. Если верить им всем, то получалось, что во времена первого мира Кристальное море не просто выходило на поверхность, но служило естественной границей между многими городами, в итоге став своеобразным терминатором экономического благополучия.