Хочу ненавидеть тебя - стр. 30
– Больная! – отталкивает меня с ревом.
– Ублюдок! – кричу, чувствуя, как от ярости и готовности его убить все внутри холодеет. – Отпусти меня, не будь идиотом! Мой отец убьет тебя и никакие деньги не помогут тебе скрыться потом.
– Ну конечно, твой папа, карающий хуй этой страны. Ты, наверное, думаешь он герой, раз убил моего злобного папашу.
– Да, именно так! Он самый лучший, в отличие от твоего садиста, – он резко приближается. Замахивается, и я торжествующе кричу.
– Ну же! Ударь меня! Бей! Только трусливые ублюдки бьют женщин.
– Такие как твой папаша? – смеется он, сжимая кулак, который так и не коснулся моей щеки, зато вбился в пол рядом.
– Мой отец никогда…
– Ну конечно, святой Самсонов. Тебя считают настолько ничтожным членом семьи, что даже не рассказали историю великой любви Самсоновых? Моя-то мать хотя бы сбежала, а твоя живет с человеком, который избивал ее и насиловал.
– Вранье! – ору как ошалелая, подкрепляя крик очередной пощечиной. Это не может быть правдой. – Наглая ложь! Думаешь я тебе поверю!? Такому червю как ты? Никогда!
Бью снова и снова, а он только смеется. От ударов уклоняется, на кровать падает, и я на него. Вцепляюсь в его лицо ногтями, готовая в кровь расцарапать его лживую морду. Зачем. Зачем он это сказал?!
Он вдруг берет меня за одну руку, за другую резко разворачиваясь, и я оказываюсь под ним, плотно прижатая к кровати.
Мы часто и шумно дышим, смотря друг на друга, не отрывая тяжелого взгляда. Я ненавижу его за ложь и мелочность, я терпеть его не могу, и должна снова ударить, сопротивляться тому, что его член уже по мне елозит, вторая рука по бедру вверх ползет. Сопротивляйся, Аня. Сейчас, сейчас же!
Он должен сказать, что соврал, а он молчит и на меня смотрит, губы, глаза. Одну его рука запястья мои держит, но я даже не вырываюсь. Почему я не вырываюсь. Почему тащусь от его терпкого запаха, почему смотрю как вздымается мускулистая грудь надо моей.
Он первым в себя приходит. Руку свою в кулак сжимает.
– Думаешь ты меня удивила? Думаешь я не знаю, что вытворял мой отец, но он по крайней мене никогда мне не врал. Он всегда защищал меня. И учил жить и головой думать. А чему научил тебя твой? Ты же ничего не можешь сделать, ты мошка, которую я легко прихлопну.
Я часто дышу, успокаивая свои чувства. Но его стояк теперь упирается мне в лобок и я все меньше могу себя контролировать. Не могу вспомнить, о чем он говорит. Но тут я чувствую на своем бедре холод металла и возвращаюсь в реальность. Вырываю ключ, и отталкиваю Ломоносова со всей силы.
– У меня ключ! Ты сказал, что, если я заберу ключ, я смогу выйти! – кричу я у двери, а он уже рядом. Хватает меня и на кровать бросает. Надо мной стоит, а у него член колом стоит, словно стрелой в меня направленный. – Ты сказал…