Хочу ее - стр. 8
— Сомневаюсь, — ответил я и взял в замок ее запястья. Чтобы она прекратила. Не делала этого. Мне тяжело оставаться нейтральным. Безучастным. Просто братом. — Тут что-то другое.
— У меня не другое, — качала она головой, смотря мне прямо в глаза.
И я в них терялся. Путался в мыслях. Невольно отворачивался, чтобы посмотреть куда-то вдаль. Это было сильнее меня. Особенно сегодня. Я ощущал, как превращаюсь, словно оборотень. Словно зверь под лунным светом. И достаточно одного взгляда, одного касания... всего лишь кодового слова...
Чтобы все это пошло прахом.
— Что ты имеешь в виду?
— Я всегда боялась тебя потерять, Макс. — Она сказала это, и я стиснул зубы чуть ли не до скрипа. Казалось, что по телу пробежало двести двадцать вольт. Из-под кожи прилежного оперативника лезло нутро мужчины — обычного и слабого. Думающего только об одном. Вернее, только об одной. — Зачем ты приехал? — спросила она дрожащими губами.
— Ты разочарована?
— Ты говорил, что не сможешь. Что никак не можешь уйти с дежурства... Я была... — дрожь развилась и стала сильнее. Теперь уже дрожал и голос. Он становился хриплым. Слабым и пугливым. — Была уверена, что этот вечер пройдет без тебя. Что... я тебя уже не увижу... Я начала свыкаться с этой мыслью и даже успокоилась немного. — Я заметил, как по щечке скользнула слеза. Из-за меня. Я ее заставил плакать — так нечестно. — И вот ты появился снова. Хотя уверял, что этого не будет. Что это значит, Макс? Зачем? Зачем ты приехал на свадьбу? — добивалась Уля. — Ты же не хотел...
— Я приехал ради танца.
Услышав это, Ульяна подняла на меня глаза. В полнейшем недоумении.
— Ради танца? Все это ради танца с невестой?
— Конечно, — вытер я ладонью слезки на щеках. — Я уже спросил разрешения у Никиты. Жених мне разрешил.
— Ты врешь! — смеялась она, иронизируя. — Никита пьян уже в дрова. Если бы вы с ним сейчас заговорили, мне кажется, мой муж остался бы без зуба.
Она была права. Я соврал. Я намеренно не поздравлял того придурка. Шептицкие — нормальная семья. Но в семье не без урода. И так выпало, что этот урод стал выбором моей единственной сестры. Которую берег, лелеял. И для кого — для этого гондона?
Мы обняли друг друга и стали танцевать. Прямо там, на улице. На летней площадке. Я в белой рубашке и кремовой жилетке, выглаженных брюках. А она — в сверкающем под звездами платье. И моем пиджаке на голые плечи.
Это было волшебно.
Тихая музыка. Запах ресторана вперемешку с сыростью дождя. Было спокойно и легко. Наши движения плавны, отточены. Мы делали это не впервые.