Хоббит. Путешествие по книге - стр. 26

В сложившейся ситуации у Бильбо срабатывает психологическая защита – он мысленно возвращается в Бэг-Энд, душа его рвется домой: «Как бы мне хотелось очутиться сейчас у себя дома, в моей славной норке, у очага, и чтобы чайник начинал петь!» Разумеется, это желание рефреном будет повторяться на протяжении всей книги, и рассказчик предупреждает нас: «Еще не раз потом ему пришлось мечтать об этом!» Конкретные образы кресла у очага и закипающего чайника – красноречивые и зримые символы прежнего бэггинсовского мира: безопасного, уютного, обжитого и цивилизованного. Бильбо еще не раз будет воскрешать их перед собой, когда ему плохо – от страха, от усталости, от потрясения. Первый случай, когда внешние обстоятельства заставят его мысленно перенестись домой и заскучать об очаге и чайнике, связан даже не с испугом и не с опасностью, а с обычными житейскими неудобствами. Отряд располагается на ночлег в Пустынной Стране, и все идет наперекосяк: гномам никак не разжечь костер, пони, нагруженный тюками с провизией, падает в реку, и запас съестного из-за этого мгновенно уменьшается, а пополнить его негде. Эту картину злоключений рассказчик завершает, упомянув, как назойливо капает дождь с вершин деревьев, под которыми укрылись путники: «кап, кап». Эти неудобства покажутся сущими пустяками в сравнении с опасностями, с которыми Бильбо столкнется позже, но сейчас их, этих неудобств, более чем достаточно, чтобы Бильбо горько пожалел о своем туковском авантюрном порыве и затосковал об уюте бэггинсовского привычного житья.

Толкин не случайно заставляет Бильбо в ходе путешествия миновать Пустынную Страну: это один из этапов преображения персонажа, и автор показывает нам его на всех стадиях преображения, в том числе и в пограничном состоянии – на границе между двумя мирами. За счет этого приема Толкину удается показать происходящее одновременно с двух точек зрения, под двумя разными углами. Мы, читатели, получаем возможность разделить с Бильбо его изумление (а также страх и тревогу), которые он то и дело испытывает, когда перед ним разворачиваются все новые и неведомые края. Но в то же время Толкину не приходится просить нас исследовать этот неведомый новый мир вслепую: мы смотрим на него глазами главного героя. Поскольку нашим представителем в повествовании служит именно Бильбо, мы постоянно разделяем его приземленное, реалистичное восприятие фантастического мира.

В первой главе Толкин обращает наше внимание на то, что Бильбо представляют взломщиком. Как вы помните, Гэндальф горячо заверяет гномов: «Если я сказал, что он Взломщик, – значит, он взломщик или будет взломщиком, когда понадобится». Во второй главе гномы, как может показаться, поверили Гэндальфу на слово, по крайней мере временно. Да, Торин явно язвит, когда в своей записке обращается к мистеру Бэггинсу: «Взломщик Бильбо», но спор гномов, который происходит под мокрыми деревьями неподалеку от стойбища троллей, показывает, что гномы по меньшей мере готовы назначить Бильбо взломщиком и вором и поверить Гэндальфу. Поначалу они хотят отправить на разведку Гэндальфа, но, поскольку волшебник исчез, выбирают Бильбо: «В конце концов, с нами Взломщик». Как ни нелепо, а в отсутствие Гэндальфа Бильбо становится единственным «профессиональным» авантюристом в отряде.