Хмель и Клондайк - стр. 68

На любителя пропустить с утра кружку-другую пива он нисколько не походил, и невольно я бросил взгляд под стойку, где лежал «Шершень» и его пневматический брат-близнец.

От посетителя это не укрылось, он стянул с руки кожаную перчатку и продемонстрировал жетон с выгравированным на нем соколом.

– Дружина! – объявил румяный молодой человек, подходя к стойке. – Отдел дознания.

Я этому известию нисколько не обрадовался.

Некоторые наивно полагали, будто Дружина – это местный аналог милиции или полиции, хоть и повально коррумпированный и наплевательски относящийся к гражданским правам. Опасное заблуждение, зачастую приводящее преуспевающих предпринимателей к разбитому корыту или необходимости впредь работать на чужого дядю.

Дружина – она и была Дружиной. Вооруженной группой лиц, которые устанавливали свои порядки и поддерживали их, не считаясь с мнением окружающих. И если с рядовыми сотрудниками проблем обычно не возникало, то средний командный состав имел обыкновение облагать данью всех, кто не располагал защитой в силу личных связей или принадлежности к Торговому Союзу. Надо ли говорить, что подобная практика сложилась с полного одобрения вышестоящего начальства, которое имело с этого свою долю?

Поэтому я, заранее предчувствуя грядущие неприятности, тяжело вздохнул и попросил:

– Будьте так добры, жетон…

Молодой человек хмыкнул и развернул служебную бляху обратной стороной.

«Синицын Юрий Романович, дознаватель».

– Что ж, Юрий Романович, – улыбнулся я, – чем обязан?

– Хмелев Вячеслав Владимирович?

Я кивнул.

– Жалуются на вас, Вячеслав Владимирович! – объявил тогда дознаватель.

– Да неужели? Странно. У меня тихое заведение, никаких драк, никакого шума. Все клиенты довольны. Да и соседей особо нет, чтобы жаловаться.

Синицын выложил на стойку кожаную папку, сверху поставил каракулевую формовку.

– Жалуются не на бар, жалуются на вас лично, – поправился он и потер покрасневшие щеки. – Ну и холод на улице, знаете ли!

Я ничего не ответил, ожидая продолжения. Дознаватель Синицын вызывал глухую неприязнь, и дело было вовсе не в его служебном положении. Он не нравился мне сам по себе. Почему – не знаю. Это раздражало и мешало сосредоточиться.

Дружинник понял, что словоохотливого собеседника в моем лице он не обретет, вздохнул и выложил на стойку целлофановый пакетик с семью разноцветными пилюлями.

– Вам знакомы эти таблетки? – с некоторой даже ленцой поинтересовался он.

Я сглотнул слюну и через силу улыбнулся.

– Первый раз вижу, – ответил после едва заметной запинки.

– В самом деле? – протянул Синицын и начал доставать из папки заполненные печатным текстом листы: – Протокол задержания некоего Мартыненко Марата Захаровича. Акт изъятия неустановленных таблеток. Экспертное заключение о наличии в составе вышеуказанных таблеток веществ, включенных в список наркотических и запрещенных к обороту. Показания все того же Мартыненко о приобретении данных таблеток у Хмелева Вячеслава Владимировича, то есть у вас.