Хлеб наемника - стр. 42

Я прислушался к звукам удалявшихся шагов и, дождавшись, пока они смолкнут, галантно поинтересовался:

– Надеюсь, у вас не будет неприятностей из-за меня?

– Сестричка просто впишет в ваш счет дополнительный фартинг, – фыркнула служанка, поправляя чепец и одергивая юбку.

– Фрау Ута – ваша сестра? – удивился я.

– Младшая, – спокойно объяснила Гертруда. – Ее муж был хозяином гостиницы.

Заметив в моих глазах немой вопрос, женщина поспешно сказала:

– Вы не подумайте дурного. Ута впишет в счет не плату за меня, а компенсацию за то время, что я увиливала от работы. По вашей вине…, – лукаво добавила она. – Думаю, для меня у нее тоже найдется наказание.

– М-да, – только и сказал я. – Суровая у вас сестричка.

– Увы, – вздохнула женщина, – в последние годы дела идут плохо. Из-за неприятностей с герцогом в город перестали приезжать богатые купцы. А простонародье выбирает гостиницы подешевле. Сводить концы с концами помогает только домик в деревне, что остался от родителей. Летом мы выращиваем там овощи, а потом продаем их лавочнику. Опять же – когда есть свой огород, гостиницу содержать гораздо дешевле.

Гертруда ушла. Я, приготовившись спать дальше, едва смежил веки, как в дверь постучали – деликатно, но требовательно. Так может стучать только хозяйка гостиницы.

– Прошу вас, – открыл я дверь, впуская фрау Уту.

– Господин Артакс, – прямо с порога заявила фрау, кусая губки и грозно поигрывая ямочками. – Разумеется, я не имею права читать вам нотаций! Но я попросила бы, чтобы впредь вы не отвлекали служанок от выполнения их обязанностей! То, что они мои родственницы, не меняет дела. В противном случае я буду вынуждена вписать в ваш счет фартинг. Сегодня я, так и быть, закрою на это глаза, но не впредь.

– Почему родственницы во множественном числе? – полюбопытствовал я.

– На случай, если другая сестра, Эльза, решит последовать примеру Гертруды…

– Фартинг – за двоих? – усмехнулся я.

Хозяйка смутилась, но быстро овладела собой:

– Господин Артакс, моя гостиница – не бордель, а мои сестры – не шлюхи. Они не были замужем, но давно могут отвечать за себя. («А, вот почему Гертруда так неуклюжа!» – понял я). Я не могу запретить ни им, ни вам заниматься… – замешкалась фрау, подбирая слово, – этим э-э делом, но хотела бы напомнить, что для любовных утех есть время после сигнала к тушению огней. Днем сестрам положено работать.

– Простите меня, фрау Ута, – с раскаянием произнес я. – Готов немедленно внести компенсацию! Вот, пожалуйста, – протянул я ей талер.

При виде серебряной монеты фрау Ута обомлела. Она протянула руку, но тут же ее отдернула. Чувствовалось, что фрау очень хотелось взять талер, но что-то мешало.