Хлеб наемника - стр. 28

– Не нужно, – ответил я, не раздумывая. Если бы я сразу поступил в стражу – это было бы нормально. Теперь же перейти из личных телохранителей в простые латники мне не позволяла профессиональная гордость.

– Именно, не нужно, – кивнула герцогиня (как мне показалось – с облегчением). – Если ты останешься, то рано или поздно о нашей связи станет известно. Герцог постарается избежать скандала. Однако…

– Однако, на всякий случай, прикажет меня тихонечко прирезать и закопать в безымянной могилке, – уверенно предположил я.

– Обязательно, – кивнула Лилиана-Августа-Фредерика-Азалия. – Ни у кого не должно быть сомнений, что отцом ребенка является его светлость Отто Уррийский.

Отставка выглядела буднично. Герцог вручил кошелек с двумя сотнями талеров и пергамент, в котором расписывалась доблестная служба в качестве личного телохранителя герцогини Уррийской и прочая… Я, собирался было откланяться и уйти, но Отто Уррийский остановил меня:

– Вот еще… – вздохнул он. – Я говорил, что могу наградить тебя после рождения ребенка, но думаю – лучше это сделать сейчас.

Его светлость вложил мне в руку золотой браслет, украшенный драгоценными камнями и гравировкой «За верность», а потом вполголоса сказал:

– А язык, надеюсь, ты будешь держать за плечами…

Когда выводил коня, ко мне подошел слуга. Кажется, один из псарей, которых я обидел.

– Ее высочество просила передать вам подарок, – заявил псарь, запуская руку под плащ.

Меня спасла случайность. Конь споткнулся, попав копытом в выбоину, дернулся и кинжал, что должен был войти мне под сердце, лишь скользнул по коже, разлохматив камзол.

Вытаскивая из остывающего тела клинок, выругал себя за то, что не догадался спросить – кто же его послал? Хотя, чего же тут непонятного… Лилиана-Августа-Фредерика мне все объяснила.

Едва я успел сложить безделушки обратно в мешок, как Гневко заржал, предупреждая о приближении посторонних.

Мы осторожно выглянули из-за кустов, оценивая угрозу. Так… Обоз, телег в двадцать. Определить, что именно везут, было сложно – содержимое телег тщательно прикрыто холстом. Сопровождало обоз человек десять. Судя по старомодным кирасам, закрывающим бедра, неуклюжим капелинам[1] и алебардам – городская милиция, на вооружении которой вечно экономят. Старший над латниками – моложавый субъект, опоясанный длинным мечом, экипирован в кольчугу и морион. А вот главным, по определению, был безоружный старичок в черном камзоле, черных же штанах и берете, украшенном пером. Пока латники разбивали лагерь и разводили огонь, старичок разминал длинные ноги, вышагивая взад и вперед, как циркуль по карте.