Хладные легионы - стр. 22
«Тебя там не было, Нантара. У нас не осталось выбора. Нельзя построить империю без…»
«…детоубийства».
«Цивилизация не возникает в одночасье. Приходится…»
«Ты читаешь мне нотации про невежество и ложь. Взгляни на себя без самообмана, Нам, и скажи мне, кто из нас двоих погряз во вранье».
И так далее.
Таким образом, несмотря на суровое здравомыслие, Арчет рано научилась обходить тему магии стороной, пропускать ее мимо ушей; впоследствии избавиться от этой привычки оказалось очень трудно. Когда Флараднам и Грашгал начали в своей характерной манере – урывками, рассеянно – обучать ее кириатским наукам, стало ясно, что первые пятнадцать или около того лет жизни оставили на ней несмываемое клеймо. Магия по-прежнему казалась… ну, магией, даже когда таковой не была. И что-то в глубине ее души – наверное, что-то человеческое, унаследованное от матери – попросту желало принять магию как есть, оставить в покое, а не мучиться, пытаясь вникнуть в суть. Спустя много десятилетий – когда смерть матери, чья человеческая жизнь достигла предела, осталась в прошлом – Арчет время от времени чувствовала, что смотрит на кириатские технологии глазами Нантары. За два века она так и не сумела до конца избавиться от трепета, который внушала испускаемая ими противоестественная мощь.
– Ты задумалась, дитя мое? Или тебе просто плохо без наркотика?
Мрачный и язвительный бестелесный голос донесся сквозь разогретый солнцем воздух до ее ушей. Будто сама крепость Ан-Монал с ее глубоко укоренившимся фундаментом заговорила с последней, кто остался от народа кириатов.
Она закрыла глаза.
– Манатан.
– Догадаться легко, не правда ли? – Как обычно, голос Кормчего, покровительственный и успокаивающий, звучал почти по-человечески, но в конце каждого слога интонации чуть понижались, словно у говорящего перехватывало дыхание, и он вот-вот мог сорваться на крик. Будто в любой момент – прямо посреди фразы – осмысленная речь могла превратиться в пронзительный визг стали на точильном колесе. – Или ты теперь веришь в ангельское присутствие и божественную благодать Откровения? Местные уже забрались тебе в голову, дочь Флараднама?
– У меня есть собственное имя, – огрызнулась она. – Может, время от времени будешь им пользоваться?
– Арчет, – покладисто согласился Кормчий. – Ты не могла бы оказать любезность и присоединиться ко мне в кабинете твоего отца?
Нужная дверь была в стене позади Арчет, почти рядом с тем местом, где она решила посидеть. Полукровка повернула голову и взглянула на черную, усыпанную заклепками массивную плиту. Потом опять устремила взгляд вперед и на некоторое время погрузилась в созерцание заходящего солнца. И снова принялась грызть яблоко.