Хижина дяди Тома, или Жизнь среди униженных - стр. 76
– Что ты, что ты, дядя Том! Разве ты можешь посоветовать плохое!
– Ведь я старше вас, – ласково продолжал Том, большой, сильной рукой поглаживая мальчика по кудрявой голове. – Я знаю, задатки у вас хорошие. А сколько благ вам дано, мистер Джордж! Вы и читать и писать умеете. Вот вырастете и станете ученым человеком, и все, кто ни есть у нас на ферме, и ваши родители будут гордиться вами! Берите пример с отца, он добрый хозяин, и с матери – она женщина богобоязненная. И не забывайте творца нашего, мистер Джордж!
– Я постараюсь, Том, верь мне! За меня краснеть никому не придется! – воскликнул мальчик. – А ты не горюй. Я верну тебя домой и отстрою твою хижину заново – мы только сегодня утром говорили об этом с тетушкой Хлоей, – и у тебя будет гостиная, а на полу в гостиной ковер. Дай мне только вырасти! Подожди, дядя Том, доживешь и ты до хороших дней!
В эту минуту Гейли вышел из кузницы с кандалами в руках.
– Слушайте, сударь, – надменно обратился к нему Джордж, – я расскажу родителям, как вы обошлись с дядей Томом!
– Рассказывайте на здоровье! – ответил Гейли.
– И не стыдно вам торговать людьми и заковывать их в цепи, точно скот! Неужели вас совесть не мучает?!
– Покуда вы, благородные господа, будете их покупать, я с вами на равной ноге, – ответил Гейли. – Что покупка, что продажа одно другого стоит.
– Я не буду ни продавать, ни покупать негров, когда вырасту, – сказал Джордж. – Я раньше гордился тем, что моя родина Кентукки, а теперь мне стыдно и вспомнить об этом! – Он выпрямился в седле и посмотрел по сторонам, словно проверяя, произвели ли его слова должное впечатление на штат Кентукки. – Ну, прощай, дядя Том, и не унывай, крепись!
– Прощайте, мистер Джордж. Да хранит вас Бог! – сказал Том, с любовью и восхищением глядя на него. – В Кентукки такие наперечет, – добавил он, когда смелое мальчишеское лицо скрылось у него из виду.
Джордж ускакал, а Том смотрел ему вслед до тех пор, пока стук копыт не затих вдали. Последнее виденье, последний отзвук родного дома! Но на груди у него – там, где ее коснулись детские пальцы, – осталось тепло. Он поднял руку и прижал драгоценный доллар к сердцу.
– Ну, Том, давай договоримся, – сказал Гейли, бросая наручники в тележку, – будешь со мной по-хорошему, и я с тобой буду по-хорошему. Я своих негров зря не обижаю. Все для них делаю, что могу. Так вот, не вздумай со мной плутовать. Я ваши негритянские плутни назубок знаю. Если негр смирный и не пытается улизнуть, ему у меня хорошо. А нет – пусть сам на себя пеняет.
Том постарался уверить Гейли, что он и не думает о побеге. В сущности, работорговец напрасно расточал красноречие, ибо куда же может убежать человек, у которого ноги закованы в тяжелые железные кандалы? Но мистер Гейли поначалу всегда угощал свой новый товар такими краткими проповедями, в полной уверенности, что это вселяет в негров бодрость и избавляет его самого от лишних неприятностей.