«Хитрая» контора - стр. 19
– Пап, ты бы лучше поставил чайничек, а? – никак не реагируя на его слова, пропела дочь. – Мама вон знает, что в девять мне надо быть на работе. Неудобно, если Виктор Павлович станет ждать, – она попыталась придать лицу озабоченность.
Владимир Семенович в ответ вздохнул, но вполне согласно побрел на кухню. Татьяна Владимировна, усаживаясь на кровать, поправила волосы.
– Кстати, я об этой краже… – заговорила она. – Вчера ты протарахтела-протараторила все с пятое на десятое… Ты, главное, не расстраивайся, у нас половина дел начинается с отработки фантастических версий. Нет прямых свидетелей – начинай с косвенных, расширяй круг их знакомых, только разумно, чтобы не влезть в непролазные дебри. И о бумагах… Как их переворошили: возможно, в какой-то последовательности, а то и вообще выборочно? Вариантов здесь уйма. Но если убедишься, что в бумагах рылись целенаправленно, значит это не фикция, и цепляйся за них мертвой хваткой. Правильно, сегодняшний осмотр вам многое может дать: вчера вы увидели одно, сегодня обнаружится что-то другое. Хотя я лично думаю, что там все проще. Свои же и поработали под пришельцев со стороны, прикарманили 260 тысяч и успокоились. Не исключено, если и руководство погрязло в аферах. Свяжись с Никишкиным, пусть даст ребят, без ОБЭП вам не обойтись.
Елена, зажавшись в уголке, слушала мать и вдруг неожиданно спросила:
– Мам, а почему ты ушла из облпрокуратуры, и мы снова переехали в Татьяновск?
Татьяна Владимировна удивленно взглянула на дочь:
– Почему столь внезапно? Вопрос сложный, а ответ долгий.
– Я думаю это было связано с делом Ромашинского, – не унималась дочь.
– Давай, в другой раз, – отмахнулась Обручева-старшая. Чтобы закончить на том разговор, она щелкнула Лену по носу, и та, легко клюнув на это, вновь забарахталась с матерью на кровати, пока сердитый голос Владимира Сергеевича не позвал их на завтрак.
Лена сразу забралась на стул с ногами, поджала их под себя и шумно потянула из чашки чай.
– Вчера опять Сережа звонил, тебя спрашивал, – сообщила Татьяна Владимировна.
– Ну понятно, что не папу, – сострила дочь.
– Лен, я не пойму, о чем ты думаешь? – рассердилась мать. – Тебе все-таки двадцать пять, а парень, по-моему, неплохой. Эгоисткой ты выросла. Родители беспокоятся, а ей хоть бы что! – Татьяна Владимировна отодвинула от себя розетку с джемом.
– Я и не говорила, что он плохой! Только разве обязательно бежать завтра в ЗАГС? – возмутилась Лена.
– Ладно, дочка, смотри сама. Ты уже взрослый человек, – мать не очень довольно поджала губы.
Владимир Сергеевич в это время молча и сосредоточенно жевал бутерброд с сыром, никак не выказывая своего отношения к их разговору.