HistoriCity. Городские исследования и история современности - стр. 30

. Однако эта хроника не стала собственностью совета, а осталась после смерти Дитлингера у Чахтлана, который потом завещал ее своей дочери. В этом произведении автор, как и Шиллинг, довольно быстро от городской истории перешел к общешвейцарской: город здесь – только центр страны, и «хвала» ему – это хвалебное описание его территориальной экспансии. Цель такой историографии – телеологическая история успехов малой родины в отграничении от других территорий.

Впоследствии это явление тоже сохранилось. Например, Михаель Штеттлер в своей монументальной (11 томов in folio, более 7400 страниц) рукописной хронике Берна, написанной тоже по заказу городских властей и доходящей до 1610 г., отвел около половины объема событиям собственно городской истории – прежде всего религиозным конфликтам, а также другим конфликтам в среде городского населения. Штеттлер был сыном ремесленника, учился в Женеве и Лозанне, служил писарем и потом ландфогтом в Берне. Это дало ему возможность использовать произведения Юстингера, Шиллинга и Ансхельма, а также архивные материалы, которые хранились в городской канцелярии113. В качестве мотивировки он подчеркивал ценность историографии, начиная от Ветхого и Нового Заветов, через Иосифа Флавия, Тита Ливия, Цезаря и Тацита: по сравнению с ними, писал он (возможно, следуя Лютеру114), в немецкоязычном мире истории пишут очень мало. В посвящении властям города хронист подчеркивал, что «потомки должны видеть свое отражение в мудрых делах своих предков, прилежно читать их историю и следовать им в их добродетелях. […] Это и […] освежение достохвальной памяти совершенных городом Берном славных дел подвигли меня […]»115.

Неизвестно, были ли труды Штеттлера доступны публике. Правда, в 1627 г. он опубликовал двухтомник по истории Швейцарии116, в котором основное внимание уделено Берну, – очевидно, это сокращенная версия его монументального рукописного труда. Правда, в центре внимания тут XV–XVII вв. Автор адресовал свое сочинение властям города, подчеркивая, что история дает «некоторое наставление и приготовление […] ко всякому мирскому мудрому правлению и есть наилучшая учительница». Ансхельм тоже подчеркивал дидактическую ценность истории, а чтобы можно было и в будущем учиться у истории, надо «забывчивую человеческую память заменить непреходящими памятными письменами»117.

Итак, примеры Зальцбурга и Берна показывают, что в городской хронистике собственно город с какого-то момента отступает в тень, а на первый план выходит окружающая его и подвластная ему территория. В некоторых (бернских) хрониках, впрочем, он сохраняет свою роль как бы изолированной от округи столицы и главного действующего лица.