Хищные птицы - стр. 26
Сэр Фрэнсис прошел вперед, к поручням полубака, и вскинул голову, чтобы обратиться к людям у такелажа:
– Пусть эти сырные головы поверят, что вы их братья. Поприветствуйте их, веселее!
Мужчины, остававшиеся на виду, бодро заорали, замахали шапками в сторону высокого корабля, а «Леди Эдвина» подбиралась к нему со стороны кормы.
Катинка ван де Вельде села и нахмурилась на Зельду, свою старую няню.
– Зачем ты меня так рано разбудила? – раздраженно спросила она, отбрасывая за спину путаницу золотистых локонов.
Даже едва проснувшись, она выглядела цветущим ангелом. Глаза у Катинки были ошеломительного фиолетового цвета, как роскошные крылья какой-нибудь тропической бабочки.
– Рядом с нами другой корабль. Другой корабль компании. Первый, который мы увидели после всех тех ужасных недель штормов. А я уж начала думать, что во всем мире не осталось ни единой христианской души, – пожаловалась Зельда. – Ты постоянно жалуешься на скуку. Может, это тебя немного развлечет.
Зельда выглядела бледной и изнуренной. Ее щеки, прежде пухлые и гладкие от хорошей жизни, стали впалыми. Толстенький животик исчез, кожа повисла складками чуть ли не до коленей. Катинка прекрасно видела это сквозь тонкую ткань ночной сорочки.
«Она потеряла весь жир и половину плоти», – с мгновенной вспышкой отвращения подумала Катинка. Зельда лежмя пролежала все время штормов, преследовавших «Стандвастигхейд» и безжалостно трепавших его с тех самых пор, как они покинули главный порт Шри-Ланки, Тринкомали.
Катинка отбросила шелковую простыню и спустила длинные ноги через край позолоченной койки. Эту каюту специально обставили и украсили для нее, дочери одного из всемогущих Zeventien[3] – семнадцати директоров компании. Декор каюты состоял из позолоты и бархата, шелковых подушек и серебряной посуды. Портрет Катинки кисти модного амстердамского художника Питера де Хуга висел на переборке напротив ее постели – это был свадебный подарок любящего отца. Художник уловил соблазнительный наклон головы Катинки. И наверное, перерыл все свои запасы красок, подыскивая подходящую, чтобы передать цвет ее глаз, а заодно сумел и поймать их выражение, одновременно невинное и развратное.
– Только не буди моего мужа, – предостерегла Катинка старую няню, накидывая на плечи пеньюар из золотой парчи и повязывая драгоценный пояс на тончайшей талии.
Веки Зельды слегка опустились – старуха чуть кивнула с видом заговорщицы. По настоянию Катинки губернатор спал в другой каюте, поменьше и не такой роскошной, за дверью, запертой со стороны жены. Катинка объясняла это тем, что муж невыносимо храпит.