Хищница - стр. 4
– Дальше можешь не продолжать, – улыбнулся Смех. – Сейчас в мире все так перемешано.
– Не знаю, почему так. Мы все ищем лучших мест. И не сразу и не всегда находим то, что нужно, – сказала она.
– Да. Раньше было не одно великое переселение. Люди поднимались и целыми племенами искали лучших мест. Сейчас время индивидуалистов. Каждый это делает сам для себя.
– Ты тоже много путешествуешь? – спросила она.
Он кивнул.
Они продолжали пить коньяк. Он слушал ее болтовню. Все женщины любят поговорить, особенно, когда их слушают. Едва коньяк заканчивался, он поднимал два пальца, и официант приносил еще.
– Вот ты где? – послышалось рядом.
Лиз вздрогнула.
– Кто это? – спросил Смех.
Он обернулся и увидел нависшего над ним, словно гора, китайца.
– Я – Ван Йонг, – сказал китаец так, как будто он был Мао Дзедуном, Лениным, Гитлером или Мадонной. – Запомни, – закричал он. – Я Ван Йонг.
– Я запомнил. Ты Ваня Ëжиков, – сказал Смех, внутренне рассмеялся и подумал: «Китайская мафия. Этого мне еще не хватало».
– Что? – взревел Ван Йонг. – Кто я?
Смех встал, чтобы посмотреть в глаза китайцу. Смотреть пришлось снизу вверх. Китаец оказался выше и мощнее.
– Ваня Ëжиков. Так переводится Ван Йонг с китайского языка на русский, – пояснил он.
«Дать ему «резонансного или открутить голову, – подумал Смех и увидел внутренним зрением еще двух китайцев, которые находились за его спиной. – Нет, зачем напрягаться? Я на отдыхе».
Ван Йонг попытался схватить Смеха за плечо. Смех перехватил его руку, едва она двинулась и показал свое превосходство. Йонг понял, чтобы так перехватить руку, нужно тренированной ловкостью и уметь читать мысли.
– Я заплачу за ночь, – сказал Смех, успокаивая Йонга, и подумал: «Зачем я это делаю?.. Она похожа на Вирджи. Она чем-то похожа на Вирджи…»
– Й-ох, – китаец показал три пальца и ушел. Смех понял, что три пальца означали цену за Лиз. Они некоторое время еще пили коньяк, потом поднялись и пошли к нему в номер.
– Ты ему действительно заплатишь? – спросила она.
Смех промолчал.
– Тебе нравятся мои духи? – спросила она чуть позже.
– Мне нравится в тебя все, – соврал он. Нет, он не соврал. Врут, когда хотят получить какую-то выгоду. Он просто хотел ее приободрить. – Я, если признаться, вообще не очень люблю духи. Твои слишком яркие и навязчиво сладкие. Мне хочется улавливать не запах духов, а запах женщины, который становится едва уловимым после душа с шампунем. – Он поймал себя на том, что говорит с ней, как с Вирджи. Ему не хотелось ее обидеть, но он должен был сказать, что ее духи вызывающе пахучи.