Хирурги человеческих душ - стр. 22
– Окститесь! Да что вы тако говорите? – даже перекрестилась мамаша. – Ни в жисть я вам подлянку не удею.
– Да я же пример вам привёл, – заторможено смежил веки следователь, утомлённый примитивизмом её восприятия. – Вникните: ситуация такова, что мне без вашей помощи не обойтись. Вы должны мне подсказать, прежде чем я сунусь в вытрезвитель, как и в каком закуточке откопать улики против гражданина милиционера, если он, конечно, – действительно предатель трудового народа, правовой нигилист и моральный перерожденец. И у нас единственный выход – поймать его на косвенных доказательствах. Растолковываю сей тезис. Слушайте.
– Да-да! – привстала Ирина Осиповна, точно борзая в стойку перед броском на дичь.
– Так, у меня был случай, – раскрыл Подлужный журнал учёта следственных дел, мысленно возвращаясь в прошлое. – Ну вот… К примеру. Женщина обвинила мужчину в том, что тот овладел ею помимо её воли. Уличаемый отрицал факт совокупления. Оба – незнакомые люди. И при всём при том, заявительница оперирует сногсшибательными фактами. Настаивает, что у подозреваемого в нижней части живота – шрам от удаления аппендикса, а в верхней трети левого бедра – углубление с трёхкопеечную монету. Цапаем того, освидетельствуем, и что вы думаете – и шрам красуется, и след от огнестрельного ранения темнеет. Оказывается, его в юности подстрелили, когда он свинью воровал. Жалко: промахнулись малость. На пять бы сантиметров правее… И эс ист эрледигт >6, – как говорят в Берлине. Будь выстрел поудачнее, и насильник уже бы ни на кого и никогда не покусился бы. Даже при о-очень несгибаемом искушении. Ферштейн? >7 Ну, то есть, понимаете?
И Алексей выдал длительную паузу, подобно знаменитому актёру Щепкину в ожидании овации при первом появлении в спектакле перед зрителями. Или неосознанно подражая легендарному советскому футбольному форварду Всеволоду Боброву, который на длительном замахе блестяще уложил на газон знаменитого венгерского вратаря Дьюлу Грошича, а сам с мячом пешком вошёл в ворота. Однако аплодисментов не последовало: и проблеска мысли не отразилось на обильно размалёванных мордашках компаньонок по несчастью. Мать с дочерью лишь переглянулись с постными физиономиями, недоумённо пожав плечами.
– А то ещё казус выдался, – листая журнал, вдохновлялся Подлужный былыми победами, действуя по принципу «Бойцы поминают минувшие дни и битвы, где вместе рубились они».>8 – Жил да был некто Петрюк. Врач-терапевт, к вашему сведению. Жена у него уехала на курорт. Он обманным путём заманил к себе в жилище пациентку и трое суток держал там, на манер кавказской пленницы с вечера пятницы до утра понедельника. И страдал тот Петрюк любопытной особенностью: стоило ему совершить коитус, изъясняясь по-научному, а попросту говоря – акт совокупления, как он непременно пожирал здоровенную тарелку наваристого супа харчо. То блюдо в трансформированном виде поступало в предстательную железу, сублимировалось в зажигающий мужской субстрат, порождало либидо – и круговорот возобновлялся. За трое суток умыкнутая «кавказская пленница» сварила «три ведёрных кастрюли». Так их изящно именовал сам Петрюк. Понимаете? – изощрялся Подлужный, стремясь вызвать нужные ассоциации у Платуновых.