Хирурги человеческих душ - стр. 149
– Энгмар Иванович, – фыркнул про себя Подлужный. – Ещё бы придумали: Вильгельм Карлович Простоквашин.
Помимо двух вводных фраз, шеф ни слога не прибавил к характеристике новичка. Хотя, по заведённому обычаю, раньше довольно подробно представлял вновь прибывших коллег, рассказывая об их профессиональном пути и семейном положении.
По окончании совещания Алексей по традиции заглянул к Авергун и Торховой на чаепитие.
– Заметили, какую исчерпывающую информацию Яков Иосифович выдал про новобранца? – поделился он собственным наблюдением.
– Чего зря распространяться, если всё известно? – вопросом на вопрос отреагировала Торхова.
– Не понял? – изобразил Подлужный удивление на своём лице. – Лично я – ни слухом ни духом.
– Единственно вы, Алексей Николаевич, – в тон подруге продолжила Ульяна Васильевна. – В своём детективном рвении уединились, как на необитаемом острове.
– Козлов ещё недавно был ответственным партработником в Свердловске, – принялась растолковывать следователю Авергун, видя его недоумение. – Но недавно его сместили с должности за какие-то идейные просчёты. И вам стыдно не знать при тёще, работающей в горкоме.
– Да тёща с тестем – на даче, – растолковал помощникам прокурора Алексей. – Ни одна сорока весточку на хвосте не принесёт.
– Та весточка «со щетиной», – скаламбурила Торхова. – Если не «с бородой». После смещения Козлов уже в больнице успел полежать – сердце у него больное. А в Среднегорск он вернулся, как говорится, доживать свой век. Он же родом отсюда. Здесь по молодости и начинал в органах прокуратуры.
– А за что его турнули? – полюбопытствовал Подлужный.
– Подрыв партийной дисциплины, – как-то уклончиво проговорила Авергун.
Тем же утром Подлужный познакомился с новеньким поближе. Сначала Алексей передал ему два уголовных дела. Чуть позже они «на пару» засобирались в СИЗО № 1 >62, поскольку Двигубский на «Волге» отбывал в попутном направлении, и следователи «прицепились к паровозу».
Они, устроившись в автомобиле вместе с рыжебородым водителем Анатолием Изотовым, с лёгкой руки Алексея обозначенного «позывным» Барбаросса, и стали поджидать шефа. Тот что-то запаздывал.
– Энгмар Иванович, – от нечего делать, поинтересовался Алексей. – Прошу прощения, если не секрет, откуда у вас столь непривычно звучащее для уха советского человека имя? Не французских ли вы кровей, часом?
– Тогда уж, скорее, немецко-иудейских. Если судить только по имени, – скупо обозначил уголками губ улыбку Козлов. – Хотя по происхождению я русский. А имя Энгмар происходит от начальных букв двух фамилий классиков марксизма-ленинизма – Энгельса и Маркса. Первый, как известно, был немцем, второй – этническим евреем. В двадцатые-тридцатые годы у нас же господствовало поветрие: новорождённых сплошь обозначали по-революционному. Марлен – от Маркса и Ленина. Рождались также и Баррикады, и Революции… Так что, перед вами, отчасти, – жертва тех перегибов. Я-то ещё что. Бывали истории и позабористее…