Хирурги человеческих душ - стр. 110
14 мая. Медвяную Музу, мучительницу и душегубку мою Всевышний сподобился окрестить Мариной. Случайно услышал, что Её так назвал недоделанный очкастый олух царя небесного – её супруг. Утешаюсь тем, что Богиням издревле прислуживают клиторальные ничтожества. Плачу и скрежещу зубами от зависти и пьянею от благодати, что Марина есть. Хотя бы в моей душе. Издавна приметил, что Женщина сообщает имени своему и черпает от него вселенскую энергетику – ангельскую либо демоническую (последнее – моя жена). Впрочем, да зовись Марина хоть Палашкой али Матрёной, всё равно звуки эти от Неё лились бы на меня радужной музыкой с Поднебесья. Пою про себя: «Мари-и-и-ина!» – и хмелею, хмелею, хмелею…
20 мая. Столкнулся с моей Богиней на лестничной площадке. Она поднималась к себе, а я спускался. Марина обронила какой-то пакет. Поднял его и протянул Ей, отворачивая свою помятую харю со зловонными остатками годичного перегара. Она поблагодарила. В ответ невпопад ляпнул несусветное: «На здоровье!» Выбора нет: осталось утопиться в унитазе.
27 мая. В трезвянке 21 день. Углубился в творчество по шляпку гвоздя. Весь в мыле.
1 июня. Да здравствует Всемирный День защиты детей!!! На площадке между домом и школой педагоги организовали открытый конкурс на лучший рисунок на асфальте. Напросился в участники. Лохматый и бородатый мастодонт смотрелся весьма пикантно среди ребятни. Меня не желали принимать. Подфартило: узнала молоденькая учителка. Воскликнула: «Девочки, да перед нами же сам Лев Эдуардович!». Нет, не истёрся пока в памяти народной Бухвостов!
Выложился истовее биндюжника за бочонок рому – мелками набросал обезумевшую от любви смеющуюся молодую мамашу, поднявшую над собой голышку-малыша и целующую его в писюльку. Это мой конёк – студенческая дипломная работа. Вокруг собралась толпа. Спорили до хрипоты. Кому-то понравилось (таких большинство), кто-то ханжески изображал шок от неприкрытости материнских чувств. Фарисеи галдели: мол, достаточно лобзания в пупок. Опять, что и три десятка лет назад, камнем преткновения стала святая младенческая писюлька! У нас и в эдакой невинности умудрятся узреть эпатажность. Мне вручили поощрительный приз. И на том спасибо. Да ведь смысл не в лауреатстве, а в том, что среди знатоков и зевак замешалась Марина! Очень может статься, что оценила. Для кого и рисовал!? Верую, верую, верую…
3 июня. Всё-таки Всемирный Закон Подлости существует, мать его ити! Пересёк он дорожку моей Фортуне. Утром, часов в десять, раздался звонок. Всклокоченный, с воспалёнными от бессонной ночи глазами (разумеется, живописал Её) и нечищеной волчьей пастью разверз дверь. За порогом – Богиня! С утюгом в руках. Я сомлел пострелёнком, тырящим клубнику. Марина спросила, не разбираюсь ли я в утюгах. Не смог сказать ни да, ни нет. Прошли на кухню. Сел чинить утюг. Марине оттуда открылся уголок мастерской и этюды с её восхитительным обличьем. Она, слова не молвив, как сомнамбула прошла туда. Долго бродила. Вернулась на кухню. Я, изувеченный тем, что моя тайна разверзлась перед Ней, дебильно начал мямлить про спираль накаливания. Она не проронила ни звука. Ушла.