Хиромант. Том 1 - стр. 27
Какое-то время после того, как Сергей замолчал, Виталик смотрел на него неподвижно, с таким изумлением на лице, словно просто не мог осознать, как услышанное может быть правдой, наконец, тихо бросил:
– Ничего себе!.. А откуда ты это узнал?
– Он оставил мне свой дневник, в котором описал свою жизнь. А также ту книгу, по которой учил хиромантию.
– И ты…? – на лице у Виталика отразилась догадка.
– Ну, да! – мрачно бросил Сергей. – Я решил выяснить: действительно ли в том, чем он занимался, было что-то реальное или он ошибался.
– И что? – машинально напрягся Виталик. – Ты уже что-то выяснил?
– Да, – на лице у Сергея отчетливо двинулись скулы. – Я не думаю, что отец жил впустую!
Виталик качнул головой, попытавшись представить себе драму жизни того человека, который ушел от родных, чтоб спасти их от смерти.
– Послушай, Серега, но если всё это серьезно, то хиромантия – это очень опасная штука, способная покалечить всю жизнь!
– Но ведь в жизни вообще очень много опасного! – тяжело усмехнулся Сергей. – Например, тот же нож. Им ты можешь убить себя за секунду!
Короткое время Виталик еще колебался, как будто желая задать другу важный вопрос, но никак не решаясь на это, наконец, повернулся, открыл дверцу старого холодильника и вытащил водку. Через пару секунд протянул изменившимся голосом:
– Ладно, а как насчет внутренней «анестезии»? Врачи тебе это не запретили?
– Да, вроде бы, можно.
Виталик довольно кивнул и плеснул на два пальца в стаканы. Друзья, молча чокнувшись, выпили.
Через пару мгновений Виталик ударил себя по колену – словно вспомнил о чем-то, – поднял со стола пачку снимков и быстро достал из нее фотографию:
– Вот ваш снимок… Вчера отпечатали!
Взяв в руки протянутый снимок, Сергей повернул его к свету. Фотография была черно-белой, не глянцевой, но даже по ней было видно, что лица Сергея и Кати, изображенных на снимке, светились от счастья.
Какую-то пару секунд Сергей неподвижно смотрел на лицо улыбавшейся Кати, наконец, не сдержавшись, слегка улыбнулся в ответ.
«Человек на экране компьютера двинул плечами:
– …Вот так вот и шла моя жизнь в том году: до обеда я ездил в университет, вечерами – в больницы и морги, в другие места, где мог получить доступ к разным рукам, ну, а днями старался быть с Катей. Однако в тот год я ничего не рассказывал ей о своем увлечении хиромантией, потому что до конца в ее истинности не был уверен, а мне не хотелось, чтобы Катя подумала, что я занимаюсь какой-то «пустышкой». И, конечно же, я не «читал» ее рук…
Рассказчик вздохнул и закончил мрачнеющим голосом: