Химера - стр. 12
– Вот в чем проблема. Я наконец понял это, – признался Киттредж. – Штатские нас не понимают, потому что не могут разделить с нами нашу мечту. Связать свою жизнь с астронавтом могут лишь святые и мученики. Или те, кому абсолютно наплевать, живы мы или мертвы. – Он горько рассмеялся. – Бонни не походила на мученицу. И уж точно ни черта не понимала, что такое мечта.
Эмма посмотрела на кольцо, блестевшее на столе.
– Зато Джек понимает, – тихо произнесла она. – Это и его мечта тоже. Вот что встало между нами – что лететь мне, а не ему. Что он остается на земле.
– Тогда Джеку пора повзрослеть и взглянуть правде в глаза. Не все сделаны из одного теста.
– Знаешь, я очень не хочу, чтобы ты считал его чем-то вроде неудачного блина.
– Послушай, но ведь он сам ушел в отставку.
– А что ему оставалось делать? Он знал, что полетов больше не будет. Если ему не позволят летать, оставаться здесь нет смысла.
– Его отстранили от полетов ради его же блага.
– Это всего лишь предположение медиков. Если в почке обнаружен камень, это еще не значит, что должен появиться второй.
– Ладно, доктор Уотсон. Ты сама врач. Скажи, ты бы хотела, чтобы Джек оказался в твоем экипаже? Зная о его проблеме со здоровьем?
Эмма помолчала.
– Да. Как врач, я бы хотела. Есть шанс, что Джек будет чувствовать себя в космосе вполне сносно. Он может принести много пользы, и я не понимаю, почему ему запретили летать. Я развожусь с ним, но уважаю его.
Киттредж засмеялся и осушил пивную кружку.
– Ты не слишком объективна, а?
Эмма начала было спорить, но потом поняла, что ей нечем крыть. Киттредж прав. Когда речь заходит о Джеке Маккаллуме, она не может быть объективной.
Оказавшись на улице, во влажной жаре летней хьюстонской ночи, она остановилась на парковке «Ночного полета» и посмотрела в небо. Огни города мешали разглядеть звезды, но она смогла разобрать знакомые созвездия. Дева, Кассиопея, Андромеда, Волосы Вероники… Всякий раз, глядя на них, Эмма вспоминала слова Джека. Они тогда лежали рядом на траве и смотрели на звезды. Это было той самой летней ночью, когда она поняла, что любит Джека. «Эмма, в небе полно женщин, – сказал он. – Ты тоже должна оказаться там».
– И ты, Джек, – тихо проговорила она.
Эмма открыла дверь машины и скользнула на водительское сиденье. Сунув руку в карман, она достала обручальное кольцо. Разглядывая его в темноте, Эмма подумала о семи годах семейной жизни, символом которой было это колечко. Все кончено, почти кончено.
Она положила кольцо обратно в карман. Левая рука казалась ей голой, незащищенной.