Химера - стр. 16
Да, скажи ей что-нибудь в моё оправданье! Объясни ещё раз про эти чёртовы печати, а то и правда со стороны всё смотрится как-то непристойно… Я умоляюще на него взглянула.
– А я… – повернувшись к ней, Чернов прохладно развёл руками, – скажу, что я далеко не самый плохой вариант. Во всяком случае, я хотя бы не пью.
Мама ахнула и хотела что-то возмущённо ему ответить, вступаясь за папу, но её перебил громкий и уже по-свинячьему визгливый выкрик с кухни:
– Владимирский центра-а-ал!.. ветер се-вер-ный!..
Запихнув в рот один из пряников, мама густо покраснела – видимо, сразу за обоих солистов – и тихо закрыла дверь.
– Кошмар! – только и смогла простонать я, в изнеможении упав на диван и уткнув лицо в подушку. – Какой дурацкий вечер!..
Чернов, игнорируя меня, задумчиво прошёлся по комнате. Раздвинул шторы. Окинул глазами кипу моих рисунков с картами городов, возвышавшуюся на подоконнике горой. Отвернулся. Пошуршал старыми тетрадками на письменном столе, оттеснил в сторону кучу цветных гелевых ручек и вдруг достал откуда-то корейский блокнот с белым разноглазым котиком – подарок от одноклассницы на восьмое марта. Один глаз у упитанного красавца с розовым носиком был светло-салатовый, а другой голубой.
– Это называется химеризм. У моей матери могла родиться двойня, но на начальной стадии развития один из эмбрионов умертвил своего брата-близнеца, присвоив себе его генетический материал – не без помощи медиков, разумеется. В итоге моё тело унаследовало два различных типа клеток. Почти как у этого кота с гетерохромией. Только у него это сказалось на цвете глаз, а у меня – на сверхспособностях. Я и феникс, и уроборос. У меня двадцать четыре спирали ДНК.
– Какой ужас! – ахнула я. Если он и сейчас врёт, то это очень, очень нехорошая ложь. – Как вы с этим справлялись?!
– Я не справлялся.
– А эти печати… вам больно?
– Обычно нет. Только когда трансформируюсь. Правда, трансформироваться я пытаюсь довольно часто, особенно если меня разозлить, – надев рубашку, Чернов невозмутимо застёгивал пуговицы. – Тогда печати начинают ныть, жечь, а иногда и кровоточить. Моё спасение – дым. Можжевельник, мандрагора и красавка временно разрушают магию спиралей и помогают избежать ожогов и травм. Кстати… Теперь, когда ты всё знаешь, могу я закурить?..
Он почти меня убедил. Потерявшись в океане новой информации, я перестала в чём-либо его подозревать и вообще – логически мыслить. Только беспомощно хлопала глазами, наблюдая за тёмной фигурой, сидящей в проёме распахнутого окна, по-свойски закинув ногу на подоконник. В его пальцах дымилась в мундштуке тонкая сигарета, полупрозрачная коричневая бумага чернела и плавилась, а вместе с ней плавилось и моё недоверие. После всего сказанного и увиденного я даже немного его жалела и больше не видела в нём врага – а зря.