Хикори-дикори - стр. 21
– Вы глубоко заблуждаетесь, – слегка повернулся к ней Колин. – Нужно учитывать психологическую подоплеку поступков.
– Психологическая дребедень! – отрезала миссис Хаббард. – Терпеть не могу эти глупости!
– Потому что вы ничего не знаете о психологии, – сурово ответствовал Колин и вновь обратился к Пуаро: – Данные проблемы меня чрезвычайно интересуют. Я сейчас стажируюсь на кафедре психологии и психиатрии. Мы анализируем самые сложные, парадоксальные случаи, и уверяю вас, месье Пуаро, что невозможно подходить к преступнику только с мерками первородного греха или сознательного нарушения законов страны. Надо понять, в чем корень зла, если вы действительно хотите наставлять молодых преступников на путь истинный. Таких теорий в ваше время не было, и наверняка вам сложно их принять.
– Воровство все равно остается воровством, как его ни объясняй, – упрямо сказала миссис Хаббард.
Колин раздраженно нахмурился. Пуаро терпеливо произнес:
– Мои взгляды, несомненно, устарели, но я охотно вас выслушаю, мистер Макнаб.
Колин был приятно удивлен.
– Это вы хорошо сказали, месье Пуаро. Значит, так: я постараюсь вам объяснить как можно проще.
– Благодарю, – кротко сказал Пуаро.
– Удобнее всего начать с туфель, которые вы вернули сегодня Салли Финч. Как вы помните, была украдена одна туфля. Всего одна.
– Да, и помнится, меня это поразило, – сказал Пуаро.
Колин Макнаб подался вперед, его красивое, но холодное лицо оживилось.
– Но истинный смысл происходящего, конечно же, ускользнул от вас! А ведь история с туфелькой – превосходная, наглядная иллюстрация современных теорий. Мы имеем дело с ярко выраженным «комплексом Золушки». Вам, вероятно, знакома сказка о Золушке?
– Лишь во французском варианте.
– Золушка, бесплатная поденщица, сидит у очага; ее сестры, разодетые в пух и прах, собираются на бал в королевский дворец. Фея, крестная Золушки, тоже отправляет девушку на бал. Когда часы бьют полночь, ее наряд превращается в лохмотья, и она поспешно убегает из дворца, теряя по дороге башмачок. Стало быть, мы имеем дело с человеком, который мысленно отождествляет себя с Золушкой (разумеется, подсознательно). Тут налицо и фрустрация[2] и зависть, и комплекс неполноценности. Девушка крадет туфельку. Почему?
– Девушка?
– Ну конечно! – укоризненно произнес Колин. – Это и дураку понятно.
– Ну, знаете, Колин! – воскликнула миссис Хаббард.
– Пожалуйста, продолжайте, – вежливо сказал Пуаро.
– Возможно, она и сама толком не знает, почему она это делает, но ее подсознательное желание вполне понятно. Она хочет быть принцессой, хочет, чтобы принц ее заметил и полюбил. Важно и то, что она крадет туфельку у симпатичной девушки, которая как раз собирается на вечеринку. – Трубка Колина давно погасла; он помахивал ею, все больше воодушевляясь. – А теперь рассмотрим некоторые другие события. Девушка, как сорока, крадет безделушки, так или иначе связанные с понятием женской привлекательности: компактную пудру, губную помаду, серьги, браслет, кольцо. Любая из краж имеет двойную подоплеку. Девушка хочет, чтобы ее заметили. И даже наказали – такое желание нередко наблюдается у малолетних преступников. Это не воровство в обычном смысле слова. Такими людьми движет вовсе не жажда обогащения, а нечто иное. Из тех же самых побуждений богатые женщины, бывает, крадут в магазине вещи, которые они вполне могут купить.