Хикори-дикори - стр. 16
– Некоторых иностранцев сейчас нет, например, мистера Чандры Лала и Гопала Рамы, они из Индии… Да! Еще не видно мисс Рейнджир, она голландка, и мистера Ахмеда Али, он египтянин и помешан на политике.
– А кто сидит за столом? Расскажите мне о них, пожалуйста.
– Слева от миссис Хаббард сидит Нигель Чэпмен. Он изучает историю Средних веков и итальянский язык в университете. Рядом с ним Патрисия Лейн, в очках. Она пишет диплом по археологии. Высокий рыжий парень – Лен Бейтсон, врач, а смуглая девушка – Валери Хобхауз, она работает в салоне красоты. Ее сосед – Колин Макнаб, будущий психиатр.
Когда она говорила о Колине, голос ее слегка дрогнул. Пуаро метнул на нее быстрый взгляд и увидел, что она покраснела. Он отметил про себя: «Ага, значит, она влюблена и не может скрыть своих чувств». Он заметил, что юный Макнаб не обращал на нее никакого внимания, а увлеченно беседовал с рыжеволосой хохотушкой, сидевшей с ним рядом за столом.
– Это Салли Финч. Фулбрайтовская стипендиатка. А возле нее – Женевьев Марико. Она вместе с Рене Холлем изучает английский. Маленькая светленькая девочка – Джин Томлинсон, она тоже работает в больнице Святой Екатерины. Она физиотерапевт. Негра зовут Акибомбо. Он из Западной Африки, отличный парень. Последней с той стороны сидит Элизабет Джонстон, она учится на юридическом. А справа от меня два студента из Турции, они приехали неделю назад и совсем не говорят по-английски.
– Спасибо. И как же вы между собой ладите? Ссоритесь, наверное?
Серьезность вопроса снималась игривым тоном. Селия ответила:
– О, мы так заняты, что нам некогда ссориться, хотя…
– Хотя что, мисс Остин?
– Нигель… тот, что сидит рядом с миссис Хаббард… обожает поддразнивать людей, злить их. А Лен Бейтсон злится. Он тогда бывает просто страшен. Но вообще-то он очень добрый.
– А Колин Макнаб тоже сердится?
– О нет, что вы! Колин только посмеивается над Нигелем.
– Понятно. А девушки между собой ссорятся?
– Нет-нет, мы очень дружим. Женевьев, правда, порой обижается. Я думаю, это национальная черта: французы, по-моему, очень обидчивые… Ой… я… я не то хотела сказать, простите меня…
Селия не знала, куда деваться от смущения.
– Ничего, я не француз, а бельгиец, – серьезно успокоил ее Пуаро. И тут же, не давая Селии опомниться, перешел в наступление: – Так о чем же вы думали, мисс Остин? Помните, вы сказали вначале…
Она нервно скатала хлебный шарик.
– Да просто… понимаете… у нас недавно были неприятности… вот я и подумала, что миссис Хаббард… но это ужасная чушь, не обращайте внимания…
Пуаро не стал допытываться. Он повернулся к миссис Хаббард и включился в ее диалог с Нигелем Чэпменом, который высказал спорную мысль о том, что преступление – это одна из форм искусства и настоящие подонки общества – полицейские, поскольку они выбирают эту профессию из скрытого садизма. Пуаро потешался, глядя, как молодая женщина в очках, сидевшая рядом с Нигелем, отчаянно пытается сгладить неловкость, а Нигель не обращает на нее абсолютно никакого внимания.