Хейсар - стр. 29
– Где она? – перепуганно спросил юноша и торопливо откинул в сторону одеяло.
Ответа не потребовалось: входная дверь распахнулась от могучего удара Мельена Бера, и Бельвард, услышав гневный вопль своей матери, обреченно закрыл единственный глаз.
– Ясс, ты – труп!!!
– Ваша светлость, я…
Коротко свистнула сталь, забулькало горло, перехваченное молниеносным ударом, – и Бельвард, догадавшись, что означает это бульканье, взвыл чуть ли не на всю Ремесленную Слободу:
– Маменька, он не виноват!!!
Графиня Марзия Увераш не обратила на его слова никакого внимания:
– Мельен?
– Да, ваша светлость?
– Выброси падаль на улицу…
Еще до того, как прозвучало последнее слово, могучая длань Бера вцепилась в нагрудник бьющегося в агонии тела и одним движением метнула его в окно.
– Кресло!
Дверь грохнула еще дважды, потом зашелестела сминаемая ткань, и к плечу Бельварда прикоснулась холодная, как лед, рука:
– Рассказывай!
– Она возвращалась из дворца… – обреченно выдохнул он. – Одна… Когда двое Серых затеяли свару прямо посередине Дворцовой, карета остановилась…
– Дальше!
– Мы выстрелили… Конюх и один хейсар умерли сразу… Второго – задело… Она – увернулась…
– Что, сидела на переднем диване? – язвительно поинтересовалась мать.
– В карету стреляли сразу трое… – угрюмо буркнул Бельвард. – Вдоль обоих диванов и по центру кареты… Все трое – попали… Туда, куда целились… А на нее, наверное, смотрели Боги…
– Что дальше?
– Горец, раненный в плечо, рубился как Барс[49]. И, если бы не Ясс… – тут юноша с трудом удержался от стона, – он добил бы и меня!
Мать скрипнула зубами и прошипела:
– Ясс отвечал за тебя головой! Но не уберег…
– Он не Бог-Воин: когда она ударила меня болтом, он добивал хейсара! А если бы и не добивал, то…
– Она? Ты сказал «она»?!
– Да, она! – оторвав голову от подушки и открыв глаз, рявкнул Бельвард. – Баронесса Мэйнария д’Атерн! Гард’эйт Крома по прозвищу Меченый! Или, если вам больше нравится именовать ее по-другому, подстилка Бездушного!!!
Пока он выплескивал наружу сжигающую его злость, Марзия Увераш кусала губы. А когда он замолк – зашипела:
– Ясс… ее… добил?
– Нет, не успел – к карете уже подбегал патруль…
– Ты хочешь сказать, что она жива и здорова?!
– Да…
– Значит, так, Бездушный – твой: делай с ним все что хочешь! А ее привези мне! Целой и невредимой! Ясно?
– Маменька, я…
– ЕЕ – МНЕ!!! ЦЕЛОЙ И НЕВРЕДИМОЙ!!! ЯСНО?!
Услышав в голосе матери нотки, которых боялся даже отец, Бельвард мгновенно оказался на ногах и сложился в поясном поклоне:
– Да, маменька, ясно!
– А теперь, КОГДА МЫ ДОГОВОРИЛИСЬ, расскажи-ка мне, как отреагировали Серые на потерю целой пятерки…