Херсонеситы - стр. 26
– И что же тебя остановило?
– Гарантии… Где, Актеон, гарантии правдивости рассказа? Да ты послушай. Во-первых, мальчишка заявил, что происходит из уважаемого рода. Что вместе с семьей жил в своей усадьбе недалеко от Керкинитиды. Тут я, кстати, и узнал о его умении считать и писать.
– Как же он оказался на этом лембе?
– Говорит, усадьбу сожгли скифы. Погибли все. Мать приказала ему идти в Херсонес, к брату. Знатный брат у матери. Тоже врет… По дороге попал к таврам. Те переправили его в бухту Симболон. А дальше, Актеон, я рассказывать не собираюсь: я – торговец, и это моя тайна! – усмехнулся Сморд. – Да, можешь глянуть, у мальчишки на шее висит нитка с ракушками. Говорит – досталась от матери. По ней-то я и догадался, что меня пытаются обдурить. Ожерелье – дешевка. Знатная хозяйка – с украшениями рабыни!
– Сморд, ты не смог убедить меня в необходимости покупать этого раба, – прервал поток слов Актеон и, развернувшись, начал подниматься по трапу, чтобы поскорее вдохнуть свежего морского воздуха. – К тому же нос мой измучен. Давай вернемся на площадку и посмотрим еще раз на твоих здоровых рабов.
– Прости, Актеон, но я заранее предупреждал, что раб болен. Он даже солгать ловко не смог. Только до этого ожерелья дошло, я сказал себе: «Сморд, перед тобой жалкий раб, пытающийся любым способом заполучить свободу». Он, бедняга, и украшений-то настоящих не видел. На нитке – ракушки и камбальи бляшки.
Актеон, глаза которого уже видели небо и доски палубы, остановился и стал задумчиво спускаться обратно в трюм.
– Ты что-то забыл? Или передумал? – оживился Сморд.
– Помолчи.
Поэт подошел к тряпью, на котором лежал в забытьи мальчик, постоял, всматриваясь в его сгоревшее на солнце лицо, потом резко наклонился и дотронулся пальцами до ракушек на грязной шее.
– Алексия!
– Что ты сказал? – переспросил Сморд, с удивлением наблюдавший за действиями покупателя.
Когда Актеон выпрямился, даже в полутемном трюме было заметно, как изменилось, побледнело его лицо.
– Повтори, что говорил тебе мальчик о своей семье.
– Это не составит труда. Их клер, который располагался недалеко от Керкинитиды, сожгли скифы. Погибли все. Затем…
– Достаточно, Сморд. Я покупаю у тебя этого раба.
– Что-о-о?! – Голос изумленного торговца сорвался в верхах. – Покупаешь? Этого?
– Ты плохо меня расслышал? Или туго соображаешь? Тогда давай выйдем на свежий воздух…
– Нет-нет…
– Ну, называй быстрее свою цену. Кажется, речь шла об одной мине?
– Hy-y-y… – Сморд, понимая, что предложенная цена за полудохлого мальчишку достаточно велика и этот случай сбыть с рук порченый товар единственный, – еще пара дней, и продавать будет нечего, – попридержал рвущийся заключить сделку язык. Его наблюдательность подсказывала, что на решение Актеона повлияло бросовое ожерелье с ракушками-гребешками. Значит, россказни о знатном херсонесском родственнике не лживые попытки спасти свою шкуру и родственник этот – Актеон?! Это меняет дело. – Что такое одна мина? – начал аккуратно готовить почву под неслыханную сделку Сморд. – Хороший раб стоит дороже. И тебе известно об этом. А мой мальчишка – хороший раб.