Хельмова дюжина красавиц. Ведьмаки и колдовки - стр. 76

И ворковал!

Хитрую тварь все-таки выпустил, но лишь затем, чтобы, покопавшись в собственной шерсти, которая была длинной, жесткой и мужественно-всклоченной, вытащил крупную блоху.

– Уург! – сказал Казик громко, протягивая блоху новой подруге.

Блоха, издали похожая на льдинку, шевелила лапками и попискивала, отчего с панночкой Тианой все ж приключилась истерика, которая закончилась глубоким обмороком. Себастьян же, не без труда удержав обличье, подношение принял.

– Спасибо большое.

В теплых человеческих пальцах блоха замерла…

– У вас коробочки не найдется? – поинтересовался Себастьян, повернувшись к фотографу, который столь увлекся съемкой, что, кажется, забыл о страхе.

– З-зачем?

– Для блохи.

Блоху, на диво крупную, размером с горошину, Себастьян держал аккуратно.

– Вы собираетесь ее забрать?

– Конечно, – он провел ноготком по ребристому прочному панцирю, и ножки блохи дернулись, – мне ж ее подарили. А у нас в городе не принято подарками разбрасываться!

Для блохи фотограф пожертвовал собственный портсигар…

– Уыы, – умилительно пробормотал Казик, глядя, как дама сердца прячет подарок в кисейных юбках. Зачем она это сделала, он не понял, вероятно, оттого, что прежде ей блох не дарили. – Оглых!

И, вытащив из шерсти другое насекомое, Казик сдавил его когтями.

Блоха щелкнула.

– Угу!

– Нет. – Себастьян, с трудом сдерживавший тошноту, покачал головой. – Миру мир! И все твари имеют право на жизнь!

– Грымс…

Мысль такая вся оригинальная была внове для Казика и оттого доставляла существенные неудобства. Голова, о которую с веселым хрустом раскалывались ледяные глыбины, для мыслительного процесса не подходила. И Казик, сунув палец в ухо, попытался выковырять неудобную мысль.

В ухе зашумело.

И в голове зашумело тоже.

– Убрррур! – громко возвестил Казик, вновь ударяя себя в грудь, на сей раз, правда, двумя кулаками. И бил от души, потому сам же от удара грохнулся на спину, широко раскинув руки. – Оу…

Конец ознакомительного фрагмента.