Хельмова дюжина красавиц. Ведьмаки и колдовки - стр. 36

– Я не могу вспомнить ее лица, – признался он. – Волосы светлые были… и еще над губой родинка. Справа? Или слева? А больше ничего… даже цвет глаз.

И, наверное, в этом был смысл.

Вспомнилась вдруг Малгожата, но не лицо, а роскошный бюст, который сделал ей в общем-то неплохую партию… Себастьян узнавал.

Из любопытства.

– Я вот думаю, что было бы, если бы не ты.

– Ничего, наверное. Она и до свадьбы не дотерпела, а уж потом…

…ни особого ума, ни красоты… и уже тогда было непонятно, что Лихо нашел в этой девице с узкими губами и странной манерой шепелявить, не потому, что Христина не могла иначе… могла, но не хотела. Она играла в маленькую девочку.

Банты, куклы, чулочки…

И огромные глаза, которые смотрели на Лихо с обожанием. Правда, лишь до того момента, когда Лихо смотрел в эти самые глаза. А стоило ему отвернуться, и обожание сменялось скукой.

Расчетом.

– И был бы ты сейчас женат, рогат и глубоко несчастен, – подвел итог Себастьян.

Братец фыркнул…

Дальше сидели молча. Себастьян думал о зеркалах и призраках… полнолунии, до которого осталась неделя… колдовке, способной лица менять…

…одержимой Богуславе.

…Иоланте, замершей на пороге лабиринта.

…панне Клементине, которая слишком откровенно не замечала странностей Цветочного павильона, а значит, напрямую была с этими странностями связана.

…о королевиче…

…Ядзите, метках… обо всем и сразу, уже отдавая себе отчет, что история эта слишком запутана, чтобы сводить ее лишь к Хольму…

– Мать. – Себастьян поймал мысль, которая не давала ему покоя.

– Что?

– Я знаю, кто ее отец, но не мать…

– Чья мать? – поинтересовался Лихо, выныривая из фонтана.

– Решил все-таки утопнуть от несчастной любви?

– Решил все-таки протрезветь. – Он стер длинную нить водоросли, прилипшую к щеке. – Так чья мать-то?

– Панны Клементины. Ты знаешь, кто был ее матерью?

Лихослав задумался, впрочем, на него надежда была слабой, он никогда-то особо не интересовался ни двором, ни любовными его историями, каковые приключались в великом множестве.

– Понятия не имею, – вынужден был признать Лихослав. – Тебе зачем?

– Надо…

…еще одна деталь чужой мозаики, и Себастьян хвостом чувствовал, что деталь важная…

…и что спрашивать надобно не у братца, а у Аврелия Яковлевича…

…и про зеркала тоже.

…и не только про Клементину.

– И детские портреты, – решил Себастьян. – Скажи Старику, что мне нужны их ранние портреты. И вообще все, что удастся, о детстве…

Не умея усидеть на месте, Себастьян вскочил. Он прошелся вокруг фонтана, под босыми ступнями ощущая и каменную крошку, и трещины, и острые стебельки травы.