Харассмент - стр. 57
Наибольшие мучения, однако, Инге приносили воспоминания о самом сексе. Он был таким стремительным и неловким, что ее опять обожгло стыдом. Одно дело – переживать из-за секса с начальником в принципе: в этом хотя бы была пикантность. Другое дело – переживать из-за плохого секса.
Уволит ли ее теперь Илья? Инга постаралась бесстрашно проанализировать последствия. Пожалуй, вряд ли. Это было бы несправедливо: в конце концов, он сам виноват не меньше, а вообще-то даже больше нее. К тому же, прощаясь, он сказал: «До понедельника», и это тоже настраивало на оптимистичный лад. С другой стороны, мысль о понедельнике не слишком ободряла. Как себя держать? Делать вид, что ничего не произошло? Наверное, это самый правильный вариант, но Ингу заранее смущала недосказанность. Как будто до тех пор, пока они не обсудят случившееся и не поставят в нем точку, проблема не решится и будет маячить где-то неподалеку, действуя на нервы.
Скорей бы Максим проснулся. Инге нужно было срочно рассказать ему, что произошло. Он наверняка даст совет или, как минимум, сможет трезво оценить, насколько плохи ее дела. Инга надеялась, что милосердие к ней и пренебрежение корпоративными условностями позволят Максиму не судить слишком строго.
За окном медленно светало, как бывает поздней осенью: ночь просто стала на несколько оттенков серее, вылиняла. Через несколько часов этот процесс повторится в обратную сторону – серость опять сгустится до черноты, как будто в воздух добавили пигмента. Что бы там ни говорила ее мать, Инга ненавидела осень. Ни витамин D, который она ответственно пила начиная с августа, ни всевозможные лампы, торшеры и ночники не могли искупить отсутствие солнца. Ежегодно Инга видела в ленте статьи «Десять вещей, которые помогут вам пережить осень» и с надеждой их открывала, но все содержащиеся в них советы («одевайся ярко!», «ешь вкусненькое!», «слушай бодрящую музыку!») вызывали у нее только желчные фантазии о смерти автора.
Сегодня она, однако, чувствовала, что ей нужно занять голову любыми способами. Для начала Инга все же включила бодрящую музыку, надеясь, что она вытеснит мысли, и начала наводить порядок. Быстро выяснилось, впрочем, что работа ничуть не успокаивала. Даже наоборот – монотонные действия только способствовали размышлениям. Тогда Инга решила, что сегодня в таком случае будет, наоборот, особенно любить и жалеть себя. Достав из морозилки мороженое, лежавшее там уже месяца два, она завернулась в одеяло и включила сериал. Она старалась увлечься сюжетом, прилагала настоящие усилия, чтобы не думать о посторонних вещах, но напрасно – на кромке сознания постоянно трепыхалась беспокойная мысль: вдруг о том, что произошло, узнают, вдруг ее ждет наказание? Мороженое казалось приторно сладким.