Харам - стр. 12
– Нет, ты мне сначала пообещай!
Вызвав во мне смешок, она продолжила смотреть на меня взъерошенным взглядом, ожидая хотя бы утвердительного кивка. Странно, почему у неё вид такой убитый?
– Хорошо, обещаю!
Мама с умом втянула воздух в лёгкие и на одном дыхании выпалила:
– Ты… ты выходишь замуж!
– Чт… что?!
А теперь хотите узнать, как я на это отреагировала? Нет, честно хотите? Я рассмеялась во весь голос. Правда, было очень смешно. Вначале…
Я выхожу замуж. Боже! Я вообще сомневаюсь, что когда-нибудь после всего этого захочу совершить этот шаг. Нет, конечно, я хотела выйти замуж за Эмина, когда была полной дурой и пускала слюни, поглядывая на его мужественный и смазливый профиль во время зачитывания преподавателем лекции. А сейчас… Да мне всего лишь двадцать! Двадцать лет! Какая свадьба? Понимаете, ведь время сейчас не из лучших: на улице всё меньше и меньше хороших и интересных людей. А я такая молодая… Я же ещё не нагулялась. Да я целоваться-то толком не умею, а тут замуж меня отдают!
– Диночка, я говорю вполне серьёзно: ты выходишь замуж!
Серьёзно? Да даже подумать об этом было бы несерьёзно.
Я стала смеяться ещё громче. Это какая-то шутка, что ли?
– Мамуль, ты же не думаешь, что я тебе поверю!
Но в ответ услышала, как она тяжело вздохнула, прошептав.
– Бедная моя девочка…
Мама взяла со стола бумажную салфетку, кстати, очень красивую, ажурную, и вытерла слёзы, выступившие на её глазах.
Улыбка в это же мгновение сползла с моего лица, а внутренняя уверенность стала таять, как лёд на солнце. Я знала, что если бы мама шутила, то точно бы не плакала, не встала бы молчаливо из-за стола и не вышла бы из кухни, вскоре вернувшись с каким-то листочком в дрожащих руках. Она протянула мне его, и я, настороженно взяв клочок бумаги, стала читать.
Это резко отрезвило. Было такое ощущение, будто мне ударили кувалдой по голове.
Оторвав наконец глаза от записи, шокированно посмотрела на маму:
– Чт… что?! – Это единственное, что я могла выговорить.
– Да, ты выходишь замуж через... Мы пока сами не знаем точно... но не меньше, чем через месяц.
– Мам, хватит шутить, а! – всё ещё надеясь, что меня просто разыгрывают, мысленно вспомнила какое сегодня число. Чёрт, двадцать седьмое сентября, самое начало учебного года, а я-то надеялась, что будет первое апреля и второй семестр.
Мама грустно улыбнулась, и по её щеке потекла слеза.
– Ох, Дина, как бы я хотела, чтобы это была шутка, но, увы, это правда!
Тело будто окаменело, меня словно пригвоздили к мягкой обивке стула. Ощущения такие же, как у заключённых перед вынесением пожизненного приговора – убийственные.