Харальд Смелый - стр. 14
– Э-э-э, -обескуражено протянул я, затем напомнив себе, что Эрлингам никакой король не указ, с прежним холодком в голосе спросил. – Это правда?
Пожав плечами, сероглазый утвердительно кивнул.
– Хм, тогда у тебя действительно очень состоятельный отец, – с невольной улыбкой отметил я, вспомнив недавние слова сероглазого.
Мы оба от души расхохотались, обменявшись крепкими рукопожатиями. С того дня и началась наша дружба, не омраченная никогда, ничем и длившаяся двадцать пять лет…
Принц по натуре оказался самым настоящим авантюристом. Собственно, благодаря этому качеству мы и познакомились, когда он, по своему обыкновению переодевшись в простую одежду, выбрался навестить злачные заведения лондонских окраин. Нда-а, чего мы только в дальнейшем по молодости не вытворяли! Хм-м, от некоторых воспоминаний я краснею даже сейчас. Нет, мы никогда не убивали, не похищали, не насиловали, но шалости, вроде дожей, подброшенных в отхожее место трактира, где с нами невежливо обошлись, тоже, наверное, чего-то стоят. Великий Один! Как же тогда оттуда перло все накопленное долгими годами дерьмо! А мы, два придурка, стояли неподалеку, зажав носы и ржали, будто ненормальные. Ох-хо-хо… Но, впрочем, это еще цветочки. Бывали, увы, и ягодки. Например, когда мы написали послание от лица Королевского Совета лично ректору Школы Магических Искусств, милорду Персивалю, а Стэн, вдохновитель и инициатор затеи, заверил документ позаимствованной у отца печатью. В послании говорилось о закрытии школы сроком на двадцать лет и о высылке из Англии самого ректора на далекий, пустынный остров, в изгнание. За… Э-э, сейчас постараюсь вспомнить. Ага, вот: за совращение детей, хождение по улицам нагишом, пьяные дебоши, воровство лошадей, шулерство в карточной игре. В вину несчастному вменялись так же каннибализм, подделка золотых талеров, многоженство, хула Спасителя и еще вдобавок ко всему прочему шпионство в пользу иностранной державы.
Без утайки признаю, в данном случае мы здорово перегнули палку. Тем более, что милорд ректор был более чем порядочным человеком. И его, несчастного, едва удар не хватил после прочтения упомянутого «указа». Виновников розыгрыша обнаружили моментально. Ума, впрочем, много не требовалось, ибо королевскую печать мог взять только лишь Стэн, уже давно зарекомендовавший себя большим шутником. Я же все свое свободное время от учебы проводил с ним, к тому же к Школе Магических Искусств имел самое непосредственное отношение. Словом, приятеля моего король приказал в назидание выпороть розгами, что было, наверное, впервые в его двадцатилетней жизни. Меня, как вольного урмана из грозного Морского Клана Эрлингов, физически тронуть не рискнули. Зато на две недели закрыли в крохотной холодной келье, где из еды я видел только черствый хлеб, а из питья – воду. Проклятье! Ох, и зол же я был на Стэна! Но когда мы встретились, и принц продемонстрировал мне свою спину в еще свежих рубцах, я его с раскаянием простил.