Happyend - стр. 8

– Знаешь, – сказала она иконкам, – мне приснился сон про мир, в котором не было кофе. А потом я поняла, что он про мир, в котором не было тебя. Нас. Ты помнишь, почему нас не стало?..

За окном не падал снег, потому что было лето. Натка включила чайник и начала собираться на работу.

Жила-была девочка по имени Макрелька. В детстве ее обидно прозвали Селедкой. Что это вообще за рыба такая – селедка? Сразу пахнет луком, перегаром и краснеют пальцы от перетерания свеклы. Поэтому, когда девочка подросла, она досадное прозвище исправила и на сайте знакомств назвалась Макрелькой. Макрелька – представляется что-то шустрое, красивое, с серебристой чешуей, а не то, вонючее и под шубой.

Однажды девочка собрала чемодан, кошку и переехала жить на юг, к морю, где жарило солнце и пахло кипарисами. Она сняла крошечную квартирку в старом пятиэтажном доме, устроилась на работу в самом сердце города, где вдоль реки, как сказочные тридцать три богатыря, выстраивались в ряд могучие эвкалипты с гладкими кронами, и зажила в свое удовольствие. Дом Макрельки располагался на пригорке, и чтобы до него добраться, нужно было пробежать две лестницы с покосившимися перилами. Двор напоминал ей двор ее детства – старые качели, чумазые дети без гаджетов, крики мам с балконов и бабушки-божьи одуванчики. Поднимаясь по ступенькам, усыпанным переспелой алычей, Макрелька любила фантазировать, что попала в машину времени, и вот-вот из-за кустов вертлявой рыбкой вылетит маленькая она с ободранными коленками.

Бабушки в доме жили разные. Одни ранним утром хватали тележку с клетчатой сумкой и исчезали в неизвестном направлении. Другие целыми днями сидели на лавочке в глубине двора и перетирали новости, как свеклу для того салата. Третьи в блаженном беспамятстве грелись под солнцем, возможно, последним в своей жизни. Дедушек во дворе почему-то не было.

Макрелька ходила на работу к обеду. Вечерами она любила взять себе пломбир и откусывать его маленькими кусочками, пока ноги сами несли ее извитыми тропинками, поднимали до дома по двум лестницам. По воскресеньям Макрелька спала полдня, а потом еще долго валялась в постели, пила сладкий чай и хрустела вафлями. Словом, жилось девочке неплохо.

Макрелькина бабушка не могла уже толком ни ходить, ни говорить, а только сидела возле подъезда на деревянном стуле, неизменно одетая в сиреневый плащ и мужскую фетровую шляпу. Разумеется, это была не настоящая Макрелькина бабушка – настоящая осталась в Сибири и шныряла по городу с клетчатой сумкой. Сиреневая бабушка была одним из столпов, на которых держался Макрелькин день – солнце греет, алыча зреет, сиреневая бабушка сидит. Макрелька кидала ей «здрасте» и бежала на работу. Было у девочки такое качество – вечно она долго спала и везде опаздывала.