Happyend - стр. 4
Ее разрывали два мира – старый, в котором важнее машины и вещей не было ничего, и новый, с простыми радостями. Кто-то убегает, кто-то выплачивает долги. У кого-то разбито всего лишь стекло, у кого-то – вся жизнь. Чувство вины тяжелее горечи утраты. Возможно, оно тяжелее всего.
Настя еще раз посмотрела на разбитое стекло и, вздохнув, тихо проговорила:
– Да, я с ним трахалась. Я разрушила вашу семью. Он не хотел, а я все не могла остановиться, и разрушала, и разрушала. И мне приспичило покататься в тот день. Я виновата. Простите меня.
Зрачки женщины сузились, выплеснули ужас. Она встала, вытерла слезы тыльной стороной ладони.
– Я так и знала. Сволочь.
– Сигнашку выключит кто-нибудь? Что случилось? – спросил сосед, вышедший из подъезда.
Настя еще раз вздохнула и показала на колотушку, которую все еще сжимала в руке.
– Я лобовое себе разбила.
– Дура, что ли?
Настя выбросила колотушку в мусорное ведро и пробормотала себе под нос:
– Ну, вроде того.
Хмели-Сунели
За завтраком Вова сказал, что смыл бедняжку Сунели в унитаз. Мы пили кофе – Вова в северной комнате, я – в южной. Уже вторую неделю мы жили по разным комнатам и все время говорили по телефону, и это было странно, потому что много лет до этого мы жили в одной и не говорили совсем.
Поэтому мы и купили этих двух несчастных рыбок в круглом аквариуме – у нас был общий бизнес-проект, и нам нужно было еще хоть что-то общее, чтобы довести его до конца и не развестись раньше времени. Продавец заверил, что это мальчик и девочка, и что к концу месяца у нас будет славное рыбное потомство. Мы назвали рыбок Фаина и Олег, как великих советских актеров, написали на стене график кормлений, потому что даже об этом уже не могли нормально договориться, и стали жить дальше, в делах и планах на дела. Полгода спустя мы очнулись и поняли, что рыбки по-прежнему плавают в пустом аквариуме. Я помню, как тогда расстроилась. Мне показалось, что будущего нет ни у кого, даже у глупых рыб. Только равнодушная вода и бутафорский домик с тощей водорослью.
А потом все изменилось – в мире грянула эпидемия, бизнес-планы полетели ко всем чертям, а я заболела модной болезнью. Вове не разрешали выходить из дома, а мне – из комнаты.
– У вас квартира создана для карантина, – сказала врач.
Мы взяли в ипотеку эту старую распашонку десять лет назад. Нам было по двадцать три года – ни денег, ни мозгов. Но мы были счастливы и радовались крошечной кухне, ванной с шумящими трубами, северной комнате со скользким линолиумом, южной – с ее обоями в цветочек. Мы стали обладателями Муми-дома, как называли его в шутку, друг друга и целого мира.