Хаос: отступление? (сборник) - стр. 37
Именно так. К черту Уилсона. Как будет лучше детям – если они умрут или останутся жить? Вот в чем состоял вопрос. Тиль закрыла глаза, попыталась забыть и про Джила, и про Уилсона. Она слушала свое сердце.
Наконец она открыла глаза. Борясь со спазмами в груди, Тиль смогла произнести эти несколько слов:
– Я думаю, мы должны помочь им уйти.
Тиль вставила Элии наушники в уши и включила Игги Азалию. Пока тот слушал, она почистила ему зубы и причесала. Волосы его снова отросли. Скоро нужно его стричь…
Мысль пришла к Тиль в тот момент, когда на мгновение она позабыла все, что было вчера. И тут же ее охватило отчаяние. Пришла пора отпустить их. Сегодня. Нынче они с Джилом будут по-настоящему сильными и помогут своим близким уйти – исключительно повинуясь своей любви к ним.
Глаза Элии опять бешено двигались – зрачки напоминали мячи, прыгающие по бетонному полу. Так же как тогда, в минивэне, когда она поставила ему Рич Хоуми Квана, так же как и десятки раз до того. Тиль погладила сына по щеке, которая уже покрывалась подростковым пушком, и широко улыбнулась, чтобы и видом своим не дать им понять, что сегодняшний день чем-то отличается от других дней. Крайне важно было сделать все так, чтобы они ни о чем не подозревали и ушли легко, ушли тихо. Ни боли, ни страха.
Глаза Элии продолжали танцевать, пока она ухаживала за Чантилли, готовя ее к сегодняшнему дню. Надела на нее ее белые брюки и толстовку с изображением снеговика Олафа из диснеевского мультфильма. И замерла, успев надеть толстовку на дочь лишь наполовину.
Он танцевал.
Именно этим был занят Элия. Он танцевал глазами.
Сколько раз Тиль пыталась заставить их общаться с помощью движения глаз. Смотришь налево – да, направо – нет. Но они не могли, не могли по собственной воле двигать глазами. Глаза лишь рефлекторно реагировали на движение – так же, как губы инстинктивно хватались за трубочки, через которые она их кормила.
Но глаза Элии умели танцевать. Для него танец был делом столь же инстинктивным, как и питье. На уровне рефлекса или нет, но он наслаждался музыкой. Он чувствовал удовольствие. Может быть, для них их состояние все-таки не является адом?
Солнце тронуло вершины скалистых гор, когда Тиль просунула записку под дверь комнаты Джила и вышла из гостиницы.
Она забралась на водительское место уже заведенной «Хонды Одиссей», куда до этого погрузила свою семью. Подавляя слезы, она приняла свой обычный бодрый тон.
– Итак, в дорогу! Несколько часов езды, и мы уже в другом отеле!
Слава богу, Джила поблизости не было. Если бы он выбежал из дома, она бы не выдержала и сорвалась. И тогда Уилсон узнал бы то, что он, вероятно, так и не успел узнать.