Хаос: отступление? (сборник) - стр. 17
Девушка оглядела комнату. Дыхание ее перехватило; руки дрожали, и она словно пыталась унять дрожь, прижимая их к своему округлившемуся животу. Энид была готова ко всему. До этого девушка боялась места, где она жила; теперь ей, может быть, так же страшно уезжать. Энид стояла с бесстрастным лицом, готовая к любому ответу и любому продолжению событий.
– Нет, – ответила Эйрин. – Я ухожу с вами.
– Берт поможет тебе с вещами.
– У меня нет вещей.
– Отлично. Берт! Выводи Эйрин на двор.
Дверь за ними закрылась, и Энид обвела взглядом комнату.
– Вот так, значит? – произнес Фрейн.
– Нет, не так, – ответила Энид. – Это только на сегодня. Остальные будут переведены из хозяйства в течение двух дней.
Она вышла из дома. Эйрин, обхватив плечи руками, стояла во дворе. Берт, глядя на облака, вежливо держался поодаль. Свой грозный вид он оставил по ту сторону двери. Энид кивнула им, и они отправились к городу. Эйрин, как показалось Энид, шла повеселее.
Наверное, им предстоит задержаться в городе еще на день. Эйрин будет под их присмотром, в гостевых комнатах. Придется взять машину с солнечными батареями – в ее состоянии Эйрин вряд ли сможет пройти пешком десять миль до станции. А еще она захочет попрощаться с Джессом. А может, и нет, и тогда сердце бедняги будет разбито.
Местный комитет выделил им машину, и на следующий день они уже ехали по прибрежному шоссе. Все остальное должна была совершить бюрократическая машина. Тревор из местного комитета уже успел получить от двоих молодых мужчин из Эприкот-хилл прошение о переводе в другое хозяйство. Слишком мало, слишком поздно. Она сделала свою работу; теперь дело за комитетом.
Берт вел машину, а Энид сидела на заднем сиденье рядом с Эйрин, которая, закутавшись в шерстяной халат, придерживала ладонями живот. Они открыли окна и впустили внутрь весеннее солнце. Машину на гравийном покрытии трясло и покачивало, идти пешком было бы приятнее, но на ногах Эйрин не смогла бы преодолеть расстояние до станции.
Напряжение, ощущавшееся раньше в ее спине и плечах, ушло. Она смотрела по сторонам; не улыбалась, но и не хмурилась. Даже стала разговаривать голосом чистым и свободным от слез.
– Я пришла в хозяйство, когда мне было шестнадцать. Работала ученицей в консервном цехе, на огороде помогала. Другой работой занималась. Им нужна была помощница, а я должна была как-то начинать жизнь. Фрейну было нужно больше, чем только это. Он хотел, чтобы я принадлежала ему.
Эйрин говорила так, словно была на допросе. Энид совсем не просила ее об этом, но, уж коли та начала, слушала внимательно. Девушка же словно старалась поскорее излить свою боль – так долго она ждала этого момента.