Hannibal ad Portas. Ультиматум прошлого - стр. 38

– Для меня этого недостаточно, ибо я первый, – сказал Владимир. – Тем не менее, сейчас настаивать не буду, а только скажите, как снять.

– Паяльной лампы здесь нет? Нет, конечно. Поэтому будешь сейчас поливать бутылку кипятком из кофеварки – думаю отойдет сама.

– Да, ерунда, думаю, должен быть способ получше.

– Получше уже произошло. Нет, не то, что точно произошло, но по твоим глазам вижу: ты рад – а это и значит:

– У тебя всё получится.

– Что это значит: получится?

– Удлинение на пять – семь санти.

– Это важно?

– Не так важно Это, как То, что ты имеешь потенциал к изменчивости: надо тоньше и длинней – и ты тут же:

– Пожалуйста.

– Прости, но я больше не буду этого делать.

– Почему, не понравилось?

– Понравилось – не понравилось – это уже в прошлом, и значит, не так важно, но я тебя, наконец, узнал. Ты – Гимнастка, которая не расплатилась со мной, ко меньшей мере за три коктейля.

– Если я Гимнастка, а не Елка, то не понимаю, как я могла узнать имя Елка, заворожившее тебя, как кролика перед большой морковью: съесть, или и ей кого-нибудь трахнуть?

– Я понимаю, мэм, что у вас в душевых и спортзалах интеллектуализм не лезет даже в большие футбольные ворота, но неужели Это Дело – так и не надоело до сих пор?

– Вы не понимаете, мой милый, что Просто Так – вы никогда не достучитесь дальше огуречной грядки, куда вы только что спустились с работающего на холостом ходу трактора за припрятанной среди этих молодых огурчиков четвертью самогона – надо выйти за пределы Умозрительного.

– Ерунда, я не чувствую от вас ни потока сознания, ни любви к ближнему.

– Во-первых, нам не нужен поток, ибо придется научиться попадать с первого раза, а во-вторых, любить, да, надо, но, пойми:

– Дальнего, а не врага – ближнего.

– Хорошо, я согласен, пусть, но тем не менее, я все равно ошибся, но не в вас, а в себе.

– Да?

– Да. Я не Кошка из племени Роминов.

– Это мне решать.

– Тем более, это мне не подходит.

– Нет, честно, тебе надо роту, а я один.

– Сукин сын, скажи только на прощанье, ты чего хотел, меня оскорбить, или похвалить?

– Честно?

– Как хочешь, мне ты соврать всё равно не сможешь.

– Честно, сам уже точно не помню.

Он вспомнил одну вещь, про которую ему рассказывал парень, трахнувший, как он говорил, эту миледи:

– У нее сорок пятый размер ноги.

Сорок три уж точно.

Он нашел сантиметр, который недавно использовал для измерения запирающегося шкафа под холодильник и:

– Припал к ее ногам.

Надо заметить, что дама уже сидела за одним столом – и хорошо, что не тем, а за этим, с:

– Нероном, Черным и Гусем.

И до того увлекся своей идеей поиска истины с помощью арифметики, что полез под стол – нет, не у всех на виду, так как в зале еще почти никого не было, – а: