Ханидо и Халерха - стр. 58
– Почему ж я равняю? – спокойно сказал Пурама. – Приз будет честно выигран… Да кто же поверит тебе, – сорвался он с мягкого тона, – что в тундре богачи захотели поставить божий дом, как в остроге? Да еще захотели попом посадить юкагира, чтобы он с самим богом и царем разговаривал! Нет, не поеду я.
– Ну и ладно. К чертям! – встал Куриль и нахлобучил шапку. – Найду другого. Я сам хотел сказать, что оповещу народ: приз – для божьего дома. Найду гонщика. А Пурама пусть идет и прислуживает Сайрэ. Может, шаман посоветует охотнику из ружья себе в живот выстрелить. Погляжу я, как зятю совестно перед богом будет, когда железный крест к облакам на ремнях потянут…
Он зло расшвырял обтрепанные полы ровдуги и, конечно, ушел бы, если б слова его не убили наповал все неверие и подозрительность Пурамы.
Охотник вскочил и с ловкостью затравленного песца втиснулся в дверь между жердью и напрасно обиженным гостем.
– Апанаа, постой, – залепетал он, – зачем же ты так. Ну какой ум у меня? Что я видел и что понимаю? Выкинь из сердца мою обиду – мне твою выкинуть будет трудней…
И Пурама взялся исполнять такое неожиданное, такое важное и страшноватое поручение зятя.
Тайна, которой была покрыта его подготовка, напрягала и ум, и силы его до предела. Он сам отобрал оленей, переглядев всех потомков тех самых оленей, которые принесли Курилю богатство. Первый раз он выехал в тундру после полуночи, когда меньше всего бывает опасность встретить каюра или посыльного – сплетника. Уже на другой день после пробной объездки Пурама пришел к Курилю и сказал, что нарта не годится для состязаний – она тяжела и груба. Куриль велел пока ездить на этой: пусть олени привыкнут к тяжелой, и тогда легкую они понесут как на крыльях.
Катаясь на нарте, Пурама часто крестился, а еще чаще разговаривал с богом. Нет, он не просил его помочь выиграть приз, который оказался очень большим. Он просил его сделать сердца Куриля и Мамахана твердыми, чтобы из них не ушла добрая воля и чтобы в них не проникла ни обида, ни зависть.
Новую нарту взялся выстругивать лучший мастер Нявал. С Нявалом разговор был короткий: зима перевалила за середину, и его семья, как всегда, нуждалась в еде, чае и табаке. Ну, а насчет тайны договариваться не пришлось – Нявал по необходимости – то не умел толком сказать двух слов. Нарта у него получилась сказочной – он сам съездил к купцу Мамахану, и вместе с ним они выбрали самые стройные, без сучка и извилины, молодые березки, а тесал, гнул, сушил и подгонял он каждую рею с великим терпением. Готовую нарту можно было поднять рукой и повертеть ее в воздухе.