Ханидо и Халерха - стр. 32
– Это… Куриль… Как мне сказать – то? – с трудом заворочал языком Нявал.
– Ну, как думаешь, так и скажи.
– Да как я думаю… И не знаю как…
– Завтра же следы нашего Ханидо разгадывать будут, – вмешалась жена Нявала. – Ты не ругай, что я за него говорю… Я и угощение приготовила.
– Приду, – сказал Куриль. – Вот высплюсь – и приду… Чего это мальчик лицом вроде переменился?
– Это… так… значит… – Нявал поводил по бледному и грязному лицу сына сухим скрюченным пальцем. – Комары покусали его.
– Ты вот что, Нявал, иди – ка к моему дяде Петрдэ: у него горькая вода есть. Пятки мальчишке натереть надо – я слыхал, в остроге делают так. А то болеть будет.
Жена Нявала, вдруг сделавшись неподвижной, стала тихонько щипать мужа – мол, не соглашайся, идем поскорей. Куриль заметил это. «Не даст же водки этот жадюга, – подумал он. – Или счел совет нехорошим?»
– Ладно, приду, – сказал Куриль, отворачиваясь от них.
До самого вечера голова юкагиров не встречался с шаманами. Но когда настало время идти в гости, он решил, что нельзя совсем обходить их – обидятся, разозлятся, да и люди станут глядеть с подозрением – а это пользы не принесет.
В отличие от неряшливой жены Микалайтэгэ, жена Нявала была очень опрятной, аккуратной, не надоедливой. Еду она подала вкусную, добрую. Уха была свежей, без всяких приправ, а потому и особенно вкусной. Подала она жареную печень, икру и такую жирную юколу, что, когда стали ее есть, запивая чаем, жир потек на одежду ручьями. Словом, все – и шаманы, и Куриль, пришедший вместе с дядей Петрдэ, – были очень довольны. И, может быть, поэтому попытки Куриля завязать серьезный разговор были вялыми, да и шаманы переводили его на простую беседу о прошлом, на мудрую болтовню о повседневных делах, и слабый заряд Куриля пропадал даром.
Разошлись поздно, когда солнце оставило над тундрой лишь макушку с золочеными стрелами.
Слух о том, что на второй день первым будет камланить Токио, облетел стойбище быстрее другого известия. Языки у девушек молодые и звонкие…
Девушки – то и взбудоражили стойбище раньше времени. Было еще далеко до полудня, когда они уже заняли лучшие места в большом тордохе. За ними потянулись и взрослые.
Все их приготовления и ожидания, однако, оказались напрасными. Перед камланием появился Сайрэ.
– Разве женщина будет камланить? – спросил он, обведя взглядом плотное кольцо девичьих лиц. – Нет, нельзя.
Духи сразу почуют ваш запах и не будут подчиняться шаманам.
И поползли одна за другой из тордоха принаряженные невесты. И Токио глядел в их лица и подмигивал: не унывайте, мол.