Хан с лицом странника - стр. 56
Кто-то из старых воинов, зло выругался, оттолкнул ханского племянника от бьющегося на земле ворона и велел идти в свой шатер, а вечером возле его постели лежали две отрубленные вороньи лапы и чуть загнутый вниз птичий клюв. Он подобрал трофеи и повесил над изголовьем как знак воинской удачи. С тех пор ворон несколько раз являлся к нему во сне и спрашивал грозно: «Зачем ты убил меня? Разве ты хозяин этой земли? Зачем ты пришел сюда?» – и грозно щелкал клювом, целясь ему в глаза.
Всякий раз, когда Мухамед-Кул видел пролетающих мимо птиц, вспоминал старого ворона, которому, как говорили старики, поклоняются многие роды сибирцев, убитого им. Но не было уже былой гордости и радости, убив птицу, он не мог убить воспоминания о ней.
Брякнул засов, заскрипела открываемая калитка, и Мухамед-Кул увидел тонкий силуэт женщины, шагнувшей из ворот городка. Она некоторое время постояла, вглядываясь в сумерки близкой ночи, и скорее уловила обращенный на нее взгляд, чем увидела сидевшего на бревне юношу. Сделала шаг к нему.
– Зачем ты звал меня? – напевно проговорила она, и Мухамед-Кулу послышался голос матери и еще что-то неуловимо знакомое, родное в звуках ее речи. – Почему хан каждый раз посылает жалких гонцов и никогда не приедет сам? Или он все еще боится меня? Ха-ха-ха… Хорош воин! Так передай ему, что хоть мы и одной крови, но думаем по-разному. Он убил… – И неожиданно она заплакала, закрыв лицо темным покрывалом, накинутым на плечи.
Мухамед-Кул подбежал к ней торопливо заговорил:
– Ты ошиблась. Вовсе не хан прислал меня, я тайно от него вызвал тебя. Я желаю знать эту тайну, которую все скрывают…
– О какой тайне ты говоришь, юноша? – оттолкнула она от себя его руки. – Мне ли, слабой женщине, хранить тайны, которые могут стоить жизни тысяче мужчин? И кто ты такой, придя ко мне без разрешения хана?
– Я – твой племянник, сын погибшего Ахмет-Гирея. Вот кто перед тобой.
– Мальчик мой, – прошептала Зайла-Сузге, – какой ты большой… Воин. Это твои сотни сидят у костра? Ты их башлык?
– Да, хан меня назначил башлыком и отправил в поход. – С юношеской гордостью и заносчивостью ответил тот. – И я добуду воинскую славу, и женщины будут петь о моих подвигах. И ты услышишь о них.
– В точности мой бедный брат, Ахмет-Гирей, такой же гордый и неукротимый. Но почему именно тебя отправил хан в поход? Или у него нет более опытного башлыка для битв и сражений? Ведь ты его единственный племянник и у тебя всего одна жизнь.
– У всех людей на этой земле одна жизнь, – Мухамед-Кул, словно повторил чьи-то слова, – но я мужчина, а значит, воин. Или не так?