Хан с лицом странника - стр. 43
– А пчелок бросать, что ли? – жалобно спросил Тимофей.
– И руду, что насобирал, взять бы надо, – подхватил Федор.
– Коль жизнь не дорога, то оставайтесь, караульте своих пчел. А руде чего сделается, потом возьмешь.
– Ладно, – вздохнул Тимофей, – сейчас готовы будем. А ты куда? С нами пойдешь или в иное место? Чего думаешь? – обратился он к Едигиру.
Тот стоял чуть в стороне от всех, опираясь на лук, и внимательно разглядывал прибывших воинов. Его и самого давно мучила мысль, куда идти дальше. Обратно пути не было, а значит… значит, придется идти в городок. Будь, что будет. И он кивнул головой:
– С вами пойду.
– Ишь ты, – удивился длинноусый, – по-нашему калякает. Раз добрый воин, то почему не взять, – ответил он на вопросительный взгляд Тимофея, – в крепости каждый воин сгодится.
…Так Едигир оказался в городке у русских купцов Строгановых. Больше всего на свете поразили его в крепости мощные стены, срубленные из вековых бревен и двуглавая церковка со звонницей. Она смотрелась весело и нарядно, светясь осиновыми лемешками, покрывавшими шатер крыши. На куполах поблескивали медью кресты, словно раскинувшая крылья птица, что устремилась в небо, да так и не взлетела, застыв на острие купола. Вечерами внутри церковки зажигались огоньки лампад и свечей, струились тонкие запахи, притягивая к себе обитателей городка.
Увидев первый раз бородатого батюшку в длинной до земли темной одежде, неторопливо идущего меж домов, Едигир остановился и долго следил за ним, пока тот не вошел в церковь. Это про них рассказывали некогда купцы, побывавшие в Московии. Пугали Едигира, что придут русские бородатые попы, порушат богов, заставят молиться и почитать своего бога.
Было в тех рассказах что-то пугающее и одновременно притягивающее. Хотелось узнать, чем русские боги отличаются от сибирских. Может, не так они и страшны? Кто знает…
Едигиру хотелось войти в церковь, поглядеть, как русские люди беседуют со своим богом, что просят у него, какие подарки несут. Но он долго не решался переступить порог сумрачного жилища чужих богов, боясь, что прогневит своих, ему покровительствующих. А тот, русский бог, примет ли он его, поможет ли…
Разрешил его сомнения Тимофей, заметив любопытство Едигира к русскому храму. Их поместили на жительство в доме, где уже обосновались несколько воинов, занятые охраной крепости. Как-то вечером Тимофей с сыном, надев новые чистые рубахи, расчесав смазанные душистым маслом волосы на пробор, направились вслед за остальными мужиками из дома. Взглянув на одиноко сидевшего на лавке у окна Едигира, Тимофей спросил: