Халид. Во власти врага - стр. 17
В доказательство своих слов оставляю сильный шлепок на заднице. Упругой, крепкой. В такую охрененно вколачиваться будет после ночных разборок.
– Больно.
– Зато доходчиво. На насилие я отвечаю насилием с двойной силой. Уяснила?
– Не говори: «как он поступил со мною, так и я поступлю с ним, воздам человеку по делам его».
– Чего, блять?
– Притчи Соломона. Двадцать четвертая глава, двадцать девятый стих. В общем, не мсти.
– Я живу по другим притчам. И лучше тебе их запоминать.
Ада напоминает прибившегося щенка. Явно суку, куда уж там кобелю. Смотрит злобно, из-подо лба, едва губы поджимая. Которыми по члену неплохо так проходила. Вроде дрожит от желания, а продолжает рыпаться и лишнее вякать. Хорошенькая, кусачая. Одно удовольствие будет пару ночей провести.
Девка впивается зубами в губу, но не перечит, когда к груди вновь тянусь. Сжимаю, пока крик не вырвется. Тонкий, тихий, не громче дыхания. Не орет, как резанная, глаза не закатывает. Чуть научится и не жалко будет бабки платить, чтобы по щелчку на колени опускалась.
Проверяю, как урок усвоила. Ладонью по нежной коже веду, смуглой немного. Со своими кудряшками и медными глазами на восточную девушку смахивает. Только ни одна из них подобным блядством заниматься не будет, в строгости выращенная.
– Если вы подвергните их наказанию, то наказывайте их так, как они наказывали вас, - произношу строки, которые в памяти выжжены.
– Но если вы проявите терпение, то так будет лучше для терпеливых, - Ада мигом подхватывает, не задумываясь. – И посланник Аллаха никогда не мстил никому.
– За исключением тех случаев, когда это касалось прав Аллаха и посягательством на то, что является харамом [1].
Никогда не думал, что с продажной девкой буду Коран обсуждать.
Ада не похожа на других, взглядом или поведением, но нутро такое же. Продажное, гнилое. Как у всех вокруг. Только уважения заслуживает, что честно говорит. Без вопросов цену озвучивает, готовая трахаться за деньги.
И при этом, блять, нихера её понять не могу. А это никогда не случалось, с первой секунды как в кровавый бизнес вошел – людей считывать научился. До того, как высоко поднялся. Либо людей шаришь, либо они тебя закапывают.
– Ударить тебя – не грех, Халид.
– Грех, если я так сказал. У меня свои законы. И ты будешь жить по ним.
– А какие твои законы? Убивать разве не грех?
– Кто сказал, что я убивал?
– Халид, - растягивает моё имя, будто смакуя. Улыбается скомкано, за версту фальшью веет. Ада понимает, что лишнее взболтнула. – Я призналась, что у меня секса не было, а не мозгов.
– Слишком умная?