Хадамаха, Брат Медведя - стр. 44
В земляной галерее снова загрохотало, послышалась ругань…
– Что у вас здесь за ор? – вваливаясь внутрь, рявкнул тысяцкий.
– Тварь… Нижнего мира… Была здесь… Убила… – хрипло дыша, будто только что сам вырвался из когтей чудовища, пролепетал Пыу.
– Хватит врать-то! – возмутился тысяцкий. – В прошлый раз оленей у тебя Нижний мир тырил – аж я чуть не поверил, теперь вот… – Он увидел лежащие на полу тела, осекся и длинно присвистнул.
– Клянусь, я… – прижимая руку к груди, заторопился Пыу. – Хадамаха вон тоже видел, правда, Хадамаха?
Но ответить мальчишка не успел. Снаружи, со двора, раздался новый, полный ужаса вопль. Будто подхваченные вихрем, тысяцкий и Хадамаха рванули туда. Пыу последовал за ними – не спеша. Не хотелось ему что-то торопиться.
На земле, все так же связанные, лежали чукча и гекча – мертвые. Над ними стоял совершенно потерянный дядя и, не отрывая глаз, смотрел, как поперек их лиц медленно проступают красно-багровые полосы ожогов!
С темных небес доносилось омерзительное, мелкое старушечье хихиканье.
Свиток 6,
в котором слишком много тайн на одну морду
– Наш шаман осмотрел погибших, – тысяцкий был мрачен, как ущелья его родных гор темной Ночью. – Никакой заразы не обнаружено. – И, помрачнев еще больше, добавил: – На редкость здоровые чукчи… и гекчи.
– Там кто-то был, – твердо отчеканил Хадамаха. – Не разглядел я толком – сперва свет этот красный… – он невольно поморщился, вспоминая резь в глазах. – Потом вихрь черный… Но я смех слышал и зубы видел! Вот и Пыу говорит…
– Что двух здоровых и сильных баб угрохала калека с одним глазом и одной рукой! – издевательски перебил тысяцкий.
– А может, она нижнемирская ведьма-албасы! У них все не как у средних людей… В смысле, из Среднего мира которые, – протянул Пыу, но, поймав устремленные на него ехидные взгляды, нахохлился, нервно кутаясь в накинутую на плечи парку, и со вздохом признал: – А может, у меня от того проклятого Рыжего огня куриная слепота образовалась! То медведей верхом на оленях вижу…
Дядька Хадамахи вздрогнул и торопливо покосился сперва на Пыу, потом на невозмутимого племянника.
– То черных одноглазых баб с рукой на груди! Господин тысяцкий, прошу дать мне отпуск! По болезни, – жалобно закончил щуплый стражник.
– Куриная слепота не от Огня, а от снега бывает! – насмешливо сообщил тысяцкий. – Без отпуска обойдешься, у нас и без того людей мало!
– А я говорю – не было там никого! – вмешался дядя. – Ни баб, ни медведей, ни оленей… Ай-ой, чего это я, олени были, – он окончательно смешался и наконец выпалил: – Да что я, не увидал бы, если б кто к моим арестованным крался? Они просто раз – и померли! Господин тысяцкий, а шаман наш, того, ошибиться не мог? У него и Днем-то шаманской силы не много, а уж Ночью, когда Белые камлать не могут… – Дядя не закончил фразу, лишь вопрошающе поглядел на начальника.