Гвардия, в огонь! - стр. 33
– Лентяй! – пробормотал человек. – Вернёмся, напишу докладную.
И мужчина сделал шаг вперёд. Видимо, почувствовал за стеной чужого, а может – унюхал, кто знает? Начал поворачиваться, Илья понял – медлить нельзя, ударил ножом в правый бок, в печень, выбора не было. Тут же ножом сверху, в подключичную ямку. Не совсем то, смертельный удар наносится слева, но враг стоял к нему правой стороной. И всё равно удачно вышло, диверсант упал, захрипел, и Илья добил его ударом в сердце. Нож убрал в ножны, вытащил из кобуры пистолет, неслышно ступая, вошёл в избу. В коридоре полоса света из приоткрытой двери. Осмотрел – никого нет. Открыл дверь – комната пуста. Подхватил убитого за ноги, втащил в коридор, бросил. Затем прикрыл наружную дверь на засов, кинулся в комнату. Надо осмотреть. В углу, на табуретке, стояла, попискивая, рация. Сначала решил разбить. Руку протянул, а из наушника знакомый голос Левитана.
– Говорит Москва. Сегодня, 29 июня, наши войска продолжали упорные бои …
Илья не дослушал, выключил рацию. Нет, разбивать он её не будет. Рация батарейного питания, поработает какое-то время на приём. Выключил её, под табуреткой валялся вещмешок. Уложил туда рацию, а к ней отдельно ещё блок питания. Быстро обшарил комнату, обнаружил наполовину исписанный карандашом блокнот. Группы цифр, наверняка шифрованная радиограмма. На столе бутылка водки початая. Сделал крупный глоток. Водка тёплая, противная и закуски никакой. Обыскал убитого. Командирская книжка, выпачканная кровью, расчёска, толстая пачка советских денег.
Забрав рацию, задул свечу, приоткрыл дверь на улицу, прислушался. Тихо. Рацию в кабину уложил, на сиденье, потом перебрался на место водителя. Ключ торчал в замке зажигания. Впрочем, замок примитивен, можно провернуть отвёрткой, концом ножа. Завёл мотор, вытянул на себя включатель фар. Они уже по-фронтовому в чехлах с узкой прорезью, видимость на двадцать метров и пучок света тусклый. Угнать грузовик мысль пришла в последний момент, когда на крыльце с рацией стоял. Не тащить же на себе тяжёлую рацию и блок питания. А ещё не хотелось бросать «сидор» с консервами. На малом газу, на второй передаче, въехал в лес по тропинке. Селяне её использовали для походов за дровами, грибами, ягодами. Тележка селянина проезжала бы легко, а грузовик протискивался, ломая ветки. Потом тропинка вывела к просеке. Проехал по ней километров пять – семь, загнал грузовик в чащу, чтобы с просеки видно не было и сверху, с самолёта. Взяв в руку пистолет, откинулся на спинку сиденья. Неудобно: сидение просиженное, пружины выпирают. Как на таком сиденье водители большие расстояния проезжали? Или изменила его прежняя жизнь? Вздремнул до рассвета, часика три получилось. Не полноценный сон, но отдых взбодрил. Забросив провод антенны на ветку, включил рацию. Зашипело, затрещало, в эфире помехи. Ровно в шесть утра сообщение Совинформбюро. Илья жадно слушал новости. Хотя бы узнать о линии фронта. Но известия были расплывчатые. Опять говорили про упорные бои. Единственно, что уяснил, в Белоруссии бои велись на Слуцком направлении. О Минске, Молодечно, Борисове – ни слова. Но слышать советского диктора было приятно. Сразу училище своё вспомнил, сослуживцев по отряду. Эх, сюда бы весь отряд, задали фашистам перцу! Но, увы, действительность не радовала. Забрался в кузов, вытащил на природу рюкзак с провизией. О! Богато снабдили диверсантов харчами! Причём все советского производства, видимо – захвачено на продскладах. Тушёнка, каша с тушёнкой, частики в томате, сухари в вощёной бумаге. Случись проверка на дороге – ничего подозрительного. А как же взрывчатка? Илья полез в кузов, развязал горловину сидора. Точно, тротил в брикетах и тоже отечественного производства. Хорошо подготовились фрицы! Полдня просидел в машине, отдыхал. Слушал рацию, ел консервы. С тяжким вздохом покинул грузовик. На своей карте карандашом метку оставил в виде точки. Будет туго – можно вернуться. Кто найдёт грузовик в глухомани? Только если случайно.